Тропа спускалась в том месте, где склон наименее крут, и вилась по лесу. Даже для уставших и неопытных лыжников то был нетрудный маршрут. Я с растущим нетерпением ждал продолжения истории. При чем здесь погода и топография местности? К счастью, Ханс Андерссон быстро возобновил рассказ:
– За два года мы успели разработать четкий порядок приема беженцев. До того случая все проходило сравнительно гладко, и мы, наверное, утратили бдительность. Мой дядя проживал в Элверуме; его дом стоял у дороги, по которой обычно шли беженцы, и он помогал организовать их переправу. Он звонил мне, когда видел проходивших мимо беженцев, и посреди раз говора о родственниках и видах на урожай вставлял информацию о том, что к нам направляется очередная группа. Он сообщал, сколько в группе человек, чтобы мы приготовили еду, одежду и ждали их прибытия. Конечно, мы говорили не прямо, на тот случай, если телефоны прослушиваются. Но позже я часто думал о том, что, наверное, с того разговора и началась трагедия. – Какое-то время он постоял, уныло глядя на горный склон. Потом продолжал, но не спеша: – Вечером двадцатого февраля сорок четвертого года дядя позвонил мне и сообщил, что Оленья Нога и его отец прошли мимо «с двумя большими мешками и одним маленьким». Это значило, что Харальд Олесен и Оленья Нога ведут двух взрослых беженцев и ребенка. Прошло не больше часа, как дядя позвонил снова; он очень взволнованно сообщил, что мимо его дома только что пробежала стая из шести волков. Сбылось наше худшее опасение. Харальд Олесен и Оленья Нога находились с беженцами на открытой местности, а по их следу шел немецкий военный патруль.
Ханс Андерссон говорил медленно, с трудом. Очевидно, страшные воспоминания давили на него.
– А потом? – не выдержал я.
– А потом вдруг началась метель, да такая, какой раньше не было, – со вздохом ответил он. – Хотя накануне я с пяти утра был на ногах, в тот день до четырех так и не заснул. Несколько раз выходил на улицу с биноклем, но невозможно было что-либо разглядеть на горе в темноте, в вихрях снега. Метель могла сыграть беженцам на руку, но могла и погубить. С одной стороны, преследователям не так легко было догнать беженцев, но в то же время находиться в горах в такую погоду, да еще с грудным ребенком… представляете, как им пришлось тяжело? Да еще солдаты гнались за ними по пятам. Ветер и холод ночью и без того были опасными. В четыре утра, когда я все же лег в постель, я почти не сомневался, что больше не увижу Харальда Олесена и Оленью Ногу. Жена разбудила меня в десять и сказала, что ветер утих, но на склоне по-прежнему никого нет. Тогда я почти оставил надежду.