Джиджи провела пальцами по его старым ранам, с трудом отдавая себе отчет в том, что она прикасается к полуголому мужчине. На краю сознания мелькнула мысль, что она в ужасе от той жизни, которая оставила на нем эти отметины. Пули? Ножи?
– Как ты получил эти ранения?
– Служба в армии. Охота.
Он смотрел на нее сверху вниз с такой улыбкой, что чуть более целомудренная девушка почувствовала бы неловкость. Хотя Джиджи догадывалась, что она как раз и была такой девушкой.
– У меня есть еще шрамы, но их демонстрация подразумевает еще большее обнажение, и боюсь, ты будешь себя не очень комфортно чувствовать.
Джиджи собиралась сказать, что будет чувствовать себя совершенно нормально, даже если он полностью разденется, когда поймала его взгляд. У Джиджи перехватило дыхание.
Он хотел ее.
Прежде чем она успела среагировать, он положил руку на ее затылок, погрузив пальцы в волосы. У нее была всего пара секунд, чтобы заглянуть ему в глаза, прежде чем он приник к ее губам.
Его уверенность не давала ей пути к отступлению, и Джиджи осознала, что отвечает на его настойчивый поцелуй. Его язык проник между ее приоткрытых губ, и Джиджи затрепетала. Он не торопил ее, он наслаждался моментом.
Она вцепилась в его плечи, полностью подчиняясь ему. Никто и никогда раньше не целовал ее так. Она не хотела, чтобы этот поцелуй заканчивался.
Но он остановился. Халед отпустил ее после всего одного поцелуя, оставив ошеломленной и слегка запыхавшейся.
– Это плохая идея, – проговорил он с ярко выраженным акцентом, его пальцы все еще лежали на ее затылке, а взгляд был прикован к губам Джиджи.
Она не хотела, чтобы это было плохой идеей, она не хотела, чтобы он останавливался. Она хотела еще хоть один поцелуй, и она собиралась получить его. Джиджи положила ладонь на его голую грудь и притянула его к себе.
– Я так не думаю, – сказала она, решительно глядя в его карие глаза.
Что-то первобытное разрушило защитный барьер, который она прежде видела в его взгляде, как будто она пробудила его ото сна. Джиджи вспомнила тот момент, когда их взгляды впервые пересеклись в кабаре: тогда она подумала, что он собирается проглотить ее целиком.
Примитивное, острое желание пронзило ее, и она позабыла обо всем на свете. Папарацци, охрана, отель, кабаре – все исчезло.
Были только они – мужчина и женщина.
Их губы снова встретились, и Халед еще крепче прижал ее к себе. Этот поцелуй не был нежным и чувственным, он был страстным, почти грубым, и тело Джиджи словно вспыхнуло от огня, который он в ней разжег.
Она обняла его за шею и прижалась всем телом. Он обхватил руками ягодицы Джиджи, и она обвила ногами его талию. Он вышел из ванной комнаты, неся ее на руках. Все происходило так быстро, но Джиджи твердо знала: если хоть один из них остановится, то между ними уже ничего не будет.