Черт, что ему наговорила Лулу?
– И не надо ей рассказывать сказки, пока ты здесь.
– Какие еще сказки?
– Роман века, – протянул он.
Джиджи вспыхнула: он слышал конец разговора!
– Это не я сказала, а другие девушки.
– Но и они не должны получать от тебя сведения, Жизель.
– Ты же не думаешь всерьез, что я собираюсь спекулировать на слухах о нас. То есть обо мне.
– А почему я не должен так думать? Ты ведь этого хотела, чтобы подогреть интерес к кабаре? Ты даже сделала презентацию.
– Для тебя! – сказала она, оскорбленная его намеками. – Я показала ее тебе, а не всему Парижу!
Джиджи было больно. Показывая презентацию, она открыла ему практически сокровенное, ей показалось, что они достигли какого-то взаимопонимания. Странно, но это было для нее куда более личным, чем их кувыркания на кровати.
– Весь остальной Париж ты пригласила своей пламенной речью на Елисейских Полях. – Он побарабанил пальцами по рулю. – А потом этот маленький спектакль в отеле.
– Я не собиралась идти в твой номер, это ты меня туда потащил.
Впервые ей показалось, что она забила гол в его ворота: Халед не нашелся что ответить.
– Ты стерла ноги в кровь, – сказал он наконец.
Джиджи поджала губы и решила промолчать, потому что может сморозить что-нибудь такое, что окажется на автобусной остановке посреди московского шоссе. Тут хоть остановки есть?
Яркий свет мазнул по лобовому стеклу, и взгляд Джиджи упал на неоновые рекламные щиты и небоскребы. Она напряглась. Так она себя чувствовала рядом с отцом – она боялась сказать лишнее неосторожное слово, иначе ее просто выгонят на улицу. Проблема только в том, что она никогда не знала, какая фраза может оказаться неправильной.
Джиджи начала паниковать. Она снова попала в зависимое положение: туда не ходи, это не говори. Джиджи напомнила себе, что она уже не робкий подросток, она взрослая самостоятельная женщина.
У нее есть паспорт, она может взять такси обратно в аэропорт. Она могла купить билет и попросить Лулу оплатить его, а деньги ей она вернет. Она не должна оставаться с этим мужчиной.
К тому времени, как они доехали, у Джиджи наготове было несколько речей. Но когда она вышла из машины и взглянула на внушительное здание с кариатидами на колоннах и швейцаром в униформе у входа, у нее пропал дар речи.
– Приехали. – Он не слишком-то деликатно взял ее под локоть, и Джиджи вырвалась.
– Перестань так отвратительно себя со мной вести! Не мог бы ты быть со мной полюбезнее?
– Полюбезнее? – протянул он, словно пробовал незнакомое ему слово. Хотя, возможно, так оно и было.
– Просто я думаю, что ты мог бы приложить немного усилий, чтобы вести себя повежливее. В конце концов, у меня тоже был тяжелый день, – проворчала Джиджи, и он недоуменно посмотрел на нее. – Забудь. Я должна буду остаться здесь? – Она посмотрела на величественное здание.