– Десять километров?
– Не волнуйся, – сказала Джиджи. – Давай будем считать эти выходные этаким бурным приключением, после которого оба вернемся к своей привычной жизни. Ты к своей, а я к своей. Договорились?
Халед сильнее сжал ее плечи и нахмурился.
– Ты этого хочешь?
Джиджи понятия не имела, чего хочет. Она знала, что ей нравится. Ей нравилось, как он держит ее в объятиях, нравилась эта интимность прикосновения. Но она точно знала, что это, вероятно, самая большая ошибка в ее жизни.
Если она это допустит.
Слова уже готовы были сорваться с ее губ. Он мог говорить одно, но его тело подавало ей совсем другие сигналы. Джиджи боялась запутаться в собственных чувствах. Она не хотела выпрыгивать из кожи вон, чтобы привлечь его внимание, и тем не менее Джиджи делала именно это. Нет, она должна держаться за свою независимость, даже если она и душит ее.
– Конечно. – Джиджи вздернула подбородок.
Халед отпустил ее, но только для того, чтобы скользнуть руками по ее телу и проникнуть между бедер. Джиджи выгнула спину и прижалась к нему. Одной рукой он обхватил ее грудь, а другой ласкал клитор. Джиджи повернулась, чтобы поцеловать его, но он довольно грубо велел ей опереться руками на раковину. Когда она сделала это, он резко вошел в нее.
Он двигался в ней, направляя ее бедра своими руками, и, застигнутая врасплох, Джиджи не могла ни о чем думать, только чувствовать. Джиджи задрожала всем телом, достигнув оргазма, и он присоединился к ней.
Джиджи неловко повернулась, не зная, как расценивать то, что только что произошло. Ей хотелось, чтобы Халед поцеловал ее. Он провел ладонью по ее щеке, и на мгновение Джиджи подумала, что он отстранится от нее. Но что-то мелькнуло в его взгляде, и он с тихим стоном наклонился и поцеловал ее со всей нежностью, о которой она могла только мечтать.
Халед поднял ее на руки и отнес обратно в постель, где они начали все сначала.
– Ты совсем спятил?
Халед нарисовал в своем воображении сладко спавшую длинноногую рыжеволосую женщину, завернутую в белоснежные простыни, словно сошедшую с полотна прерафаэлитов. Да, пожалуй, он действительно спятил. Это бушующее чувство в его груди было сродни сумасшествию.
Именно поэтому он отправился на пробежку, ему необходимо было очистить разум, найти свободное пространство между собой и женщиной, которая спала в его постели.
Он быстро бежал по парку вдоль шоссе недалеко от своего дома, с наушниками от телефона в ушах, и разговаривал со своим старым другом.
Алехандро на своем собственном опыте познал, что такое внимание прессы. Он был одним из самых высокооплачиваемых ватерполистов мира, и папарацци пристально следили за его личной жизнью.