За окном иногда пролетали разные предметы: вот с востока на запад пронеслась белая простыня в форме чародея, колдующего над зельем. Словно любитель анального секса откидывался назад хилый остов тонкой продолговатой вывески из жести.
Слушая концерт Шостаковича, я смотрел на этот пейзаж за окном, когда опять раздался телефонный звонок. Будильник показывал 15:48.
Я взял трубку, ожидая опять услышать звук ветра равный по силе шуму двигателей "Боинга-747", однако на этот раз ничего подобного не произошло.
-- Алло! -- сказала она.
-- А-а, привет!
-- Я купила продукты и иду к тебе. Хорошо?
-- Нет проблем. Это самое...
-- У тебя чугунок есть?
-- Есть!.. Это, как там у тебя? Ветра нет?
-- Нет. Он стих, когда в Накано (3) было 15:25. Наверное, скоро и у тебя стихнет!
-- Может быть, -- ответил я и положил трубку. Затем достал с полки чугунок и стал мыть его в раковине.
Ветер, как она и предсказала, внезапно стих в 16:05. Я открыл окно и посмотрел на улицу. Под окном большая чёрная собака ревностно обнюхивала землю вокруг себя. Она без устали продолжала своё занятие минут 15-20. Я не мог понять -- зачем ей это нужно?
А в остальном облик и структура мира остались без изменений, какими были и до начала ветра. Гималайские кедры и каштаны как ни в чём не бывало неподвижно возвышались над землёй, с верёвки колом свисало бельё, ворона, сидя на верхушке столба, махала вверх-вниз своими гладкими, как кредитные карточки, крыльями.
Тем временем пришла подруга и занялась супом. Расположившись на кухне, она промывала устриц, резала китайскую капусту, раскладывала тофу и варила бульон (4).
Я спросил, не звонила ли она мне в 14:36.
-- Звонила, -- ответила она, промывая в миске рис.
-- Ничего не было слышно.
-- Ну, правильно -- ветер!
Я достал из холодильника пиво и открыл его, присев на край стола.
-- И всё же с чего бы такой сильный ветер резко задул и внезапно утих? -- спросил я, обращаясь к ней.
-- Не знаю, -- ответила она за чисткой креветок, стоя ко мне спиной. -- Мы многого не знаем о ветре, так же, как и об античности, причинах рака, море, космосе, сексе...
-- Хм.
Ответом её тираду никак не назовёшь, однако дальнейшего развития разговора на эту тему не предвиделось, поэтому я сдался и стал внимательно следить за процессом приготовления супа из устриц.
-- Слышь, дай потрогаю твой живот, -- попросил я.
-- Потом, не сейчас.
Пока готовился суп, я сделал краткие пометки для дневника.
Крах Римской Империи.
Восстание индейцев 1881 года.
Вторжение Гитлера в Польшу.
Глядя на эти записи, в конце недели я мог отчётливо вспомнить все события сегодняшнего дня. Именно благодаря такой скрупулёзной системе, я не упустил в дневнике за двадцать два года ни одного события. В основе всех моих действий лежит эта оригинальная система. Дует ветер, не дует, -- я живу таким вот образом.