– И он лечился от депрессии, – добавила Ева.
– Да, лечился. – Филадельфия Джонс посмотрела на Еву с нескрываемым негодованием. – И что с того?! Это не преступление! Монти был человек в себе. Интроверт. В большей степени, чем Нэш или я. Когда мы повзрослели, начали совершать поездки, пошли учиться в колледж, и потом вдруг умерла наша мать, он очень страдал от одиночества и впал в депрессию. Тогда мы обратились за помощью, и он ее получил.
– Интроверт. Значит, когда он стал жить с вами в Обители, то не стремился к общению с обитателями и персоналом?
– Я уже сказала, когда отец уехал в командировку, мы взяли Монти к себе, помогли ему найти себя. Он был несколько застенчив, но детей любил. В каком-то смысле он и сам был ребенок. Обитель была и его домом тоже.
– А как он воспринял утрату этого дома?
– Откровенно говоря, ему было тяжело. Это же был его первый дом после родительского, он считал его родным – как все мы. И как и нам всем, расставаться с этим домом ему было нелегко. Он был расстроен, и это понятно. Всегда трудно признавать свою неудачу. Но эта неудача открыла нам дверь в будущее.
– И сразу после того, как вы вошли в эту дверь, вы отправили его в Африку. Своего застенчивого, интровертного младшего брата.
– Подвернулась такая возможность. Мы понимали, что Монти пора расширять границы своего мира. Так сказать, вылететь из гнезда. Если честно, мне было тяжело, но для него это был шанс. Своя дверь в будущее.
– А кто это все устроил?
– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду под этим словом «устроил». Глава миссии в Зимбабве решил выйти в отставку, вернуться домой к семье. Для Монти это был шанс повидать мир, как это было и у нас с Нэшем, посмотреть, есть ли у него, в конце концов, призвание.
– И ему там нравилось?
– Судя по его электронной почте, он был очень доволен. Казалось, в Африку он влюбился с первого взгляда. Я уверена, что, если бы он от нас так рано не ушел, он там расцвел бы. Он нашел свое место в жизни. И свое призвание, в котором я до этого сомневалась. В соболезнованиях, которые мы получали после его гибели, говорилось о его доброте, сострадании, его… радости. Больно и одновременно отрадно сознавать, что перед тем, как нас покинуть, он обрел свое счастье.
– Вы часто с ним разговаривали?
– Разговаривали? Мы вообще не разговаривали. Когда в первый раз едешь с миссией, тем более если это вообще твоя первая самостоятельная поездка, легко поддаться желанию цепляться за родной дом, семью и друзей. Но в первые несколько месяцев лучше все эти контакты ограничить, чтобы ты мог сосредоточиться на миссионерской работе, стал считать родным свое новое обиталище, обрел семью в тех людях, кому проповедуешь. И всем сердцем стал им служить.