— Ладно, ты скоро увидишь наш парусник и тогда все поймешь, холодно сказал он Нине.
Но она не ответила и, гордо подняв голову, торопливо зашагала в сторону парка.
Друзья помрачнели. У них не было никакой настоящей причины для обиды, но все почему-то сильно обиделись.
— Мы же с ней по-хорошему, а она ломается! — сказал Борис. Заставим ее ответить, и все! Возьмем и напишем ей письмо.
— Подумаешь, какая! — удивился Вадя. — К ней можно и без письма. Она ведь живет в нашем дворе. Так ведь, Коля?
— Да.
Но Борис упорно настаивал на своем.
— Письмо — важная вещь, — сказал он. Правда, он не мог сказать, почему письмо «важная вещь», но все же как-то неопределенно пояснил: — Теперь она непременно ответит. А письмо отнесешь ты, Вадя.
Вадя подчинился.
После занятий послание было готово. Вадя отнес его Нине.
«Нина, — сказано было в письме. — Сейчас же ответь на вопрос, с которым мы обратились к тебе еще утром. И, пожалуйста, не ломайся!
К. В. Б.»
Нина прочла письмо и рассердилась. Она взяла карандаш и на письме мальчиков под каждой буквой-подписью столбиком сверху вниз подставила буквы.
Получилось:
К В Б
О Е Е
З Р Г
Е Б Е
Л Л М
Ю О
Д Т
Вот достойный ответ заносчивым мальчишкам!
Она запечатала письмо в конверт, отдала Ваде и сказала:
— Сам, пожалуйста, не читай. Прочтете вместе.
Вадя возвратился к друзьям; они ждали его во дворе, в небольшом садике. Борис разорвал конверт и… Здесь даже самое острое перо и самая яркая кисть бессильны передать возмущение, охватившее неразлучных друзей.
— Счастье ее, что она девчонка! — сказал Вадя. — А нам, братцы, наука — больше с девчонками не связываться.
— Да, это ее счастье. Не то бы… — Коля не договорил, но по лицу его было видно, что, действительно, Нине пришлось бы неважно.
Борис пригрозил:
— Все равно отомщу… Я покажу ей, какой я бегемот!
После занятий все собрались у Бориса.
На улице шел дождь. В водосточных трубах урчало, пело, потрескивало. Знакомая улица почему-то казалась чужой. Прохожие, кто под зонтиком, кто в плаще с капюшоном, переходили через мостовую. Птицы молчали. И только деревья шумно и весело стряхивали с листвы сверкающие дождевые капли.
Шагая по комнате, Борис говорил:
— План такой: сначала выстроим стены. Камня и глины на берегу, сколько душе угодно. Жесть и черепица найдутся. А работать — после занятий. Три часа ежедневно. У нас шесть рук…
— Маловато, — признался Вадя.
Борис улыбнулся:
— Только свистни — и помощники к нам сбегутся толпой!
Он хотел завтра же приступить к строительству водной станции. Но мешали дожди. Приходилось сидеть дома. Порой три друга шли в гавань и там, сидя под навесом какого-нибудь складского помещения, глядели на зеленые волны, на косые потоки дождя и, если вдали показывался дымок, записывали в своих блокнотах название парохода и время его возвращения. Сухие, ничего не говорящие строчки. Но для мальчиков они звучали голосом океана, светились зорями далеких морей. Как светел и широк мир моряка!