Леже пулей влетел в палату, тряс Динстлера за плечи, считал пульс, распорядился немедля измерить давление и сделать электрокардиограмму.
— Срочно — полное обследование! Черт! Фу ты, черт! Вот это сюрприз! не мог успокоится старик, разглядывая пробудившегося.
— Во-первых, профессор, перестаньте чертыхаться. Это… нехорошо. А во-вторых, объясните, что значит весь этот спектакль? Мы что — лишились своих пациентов и перешли на самообслуживание? — Динстлер сдернул с руки перевязь тонометра, закрепленного медсестрой. — Я абсолютно здоров. А вот что с вами, профессор? Боюсь, вам необходимо серьезно заняться нервами.
Леже насторожился. «Что-то не так, — думал он. — Этот голос, вернее, интонация, это лицо — ведь другое лицо! Меня не проведешь, я на этом деле собаку съел.» И Леже конфиденциально обратился в частное сыскное агентство, начав расследование. Он подозревал бог весть что и на всякий случай держался с человеком, проснувшимся у него в палате, как ни в чем не бывало. А это требовало выдержки, ведь профессор уже почти не сомневался, что мужчина с властной складкой у рта был самозванцем.
Но результат расследования разочаровал Леже — в идентичности данных дактилоскопии его служащего Динстлера и проснувшегося пациента сомневаться не приходилось. Зато детективы выяснили, что доктор снимал квартиру на «Площади Рыцаря» в Сен-Антуане с некой мадмуазель Грави, уехавшей из городка на взятой в прокате автомашине и разбившей ее на трассе М-6, ведущей в Канны. В аварии никто не пострадал. Ущерб оплачен владельцу гаража неким господином, пожелавшим остаться неизвестным. Копия чека прилагается.
«Ага, значит это все же он, но в сильном любовном шоке. Я всегда знал, что пациентки влюбляются в своих докторов. Ай да Динстлер! Вот это ход!.. Пережитое нервное потрясение, по-видимому, и обусловило личностные изменения, а от этого — и внешние перемены. Ведь известны случаи, когда великие актеры перевоплощались в своих персонажей настолько убедительно, что были неузнаваемы даже без грима. Во всяком случае, история интересная, далеко не завершившаяся, и надо быть на чеку, — решил бдительный профессор.
Когда Динстлер попросил у Леже недельный отпуск для делового визита на родину, профессор не колеблясь отпустил его с полной выплатой зарплаты, не надеясь на возвращение. Однако, в означенный день тот появился в его кабинете в сопровождении молодой женщины и попросил часовую аудиенцию при закрытых дверях.
— Ванда — моя жена, — представил Динстлер профессору свою спутницу. — Мы с супругой имеем к вам серьезное предложение, господин Леже.