Гастроли в Югославии подходили к концу. Октябрь выдался дождливым, с моря дул резкий ветер. На опустевшей набережной Сплита тревожно махали зелеными «крыльями» растущие вдоль берега пальмы. С тротуаров исчезли столики, спрятались под зонты продавцы попкорна и восточных сладостей, цветы на балконах поникли, даже чайки, покачиваясь на волнах с зябким отвращением, кричали особенно громко и по-вороньи нагло.
Агнес велела поплотнее закрыть окна трехкомнатных апартаментов в отеле «Риц», выходящих к морю. Она предпочитала классический «дворцовый» стиль, упорно избегая модных стеклянно-металлических интерьеров и декора в авангардистской манере. «Моим перьям и мехам необходима рама из позолоты, бархата и хрусталя, что-то времен Штрауса, Оффенбаха, „Мулен Руж“. Подумайте сами, дорогой, разве не смешно — я и Модильяни, — объяснила она мэру Сплита. Господин Стефович — большой поклонник актрисы, предложил ей расположиться в особняке для приемов именитых гостей, оформленным художником-абстракционистом. Агнес отказалась и перебралась в „Риц“».
Здесь все соответствовало настроению примадонны — отличные декорации для «Травиаты» где-нибудь в Метрополитен-опера. Хворать на широком ложе, декорированном золотистым штофом, среди торжественного, хрусталем поблескивающего полумрака, букетов свежих роз, специально отобранных для спальни, среди небрежно разбросанного по креслам кружевного белья, валяющихся на ковре афиш с собственным, весьма удачным изображением весьма приятно. Весь свободный день Агнес провалялась в постели, жалуясь на горло и головокружение. Вместо того, чтобы, как обычно бывало, принять ледяную ванну и объявить веселую вечеринку, она заперлась в номере, послав к чертям всех визитеров.
В бледно-сиреневой воздушной сорочке, отделанной шелковым гипюром, звезда лежала на высоких подушках с распущенными по атласу кудрями и слушала перестук дождя на жестяном карнизе балкона. В дверь постучали и тут же, не дожидаясь разрешения, боком с подносом в руках в неё протиснулся Питер, исполнявший обязанности сиделки и доверенного лица.
Агнес достала градусник, посмотрела на противно дергающийся ртутный столбик и недовольно отбросила его на тумбочку.
— Завтра я буду петь.
— Ни в коем случае! — Питер установил на одеяле поднос с чашкой подогретого кагора и медом в серебряной вазочке. Он был одет по-домашнему в широкие фланелевые брюки и вязаный жакет с полосатым орнаментом.
Агнес отхлебнула горячее вино. — Мы похожи на супругов, засыпанных снежной лавиной в альпийском домике. Представляешь, сплошной снег и ни одного огонька на много километров вокруг.