— Ну, так вроде не было распоряжения ничего не трогать, — неуверенно пробормотал смущённый страж.
— Хочу продать всё и уехать, — воинственно задрала подбородок женщина. — Это преступление?
— Нет, что вы, — я пожал плечами. — Я даже вполне понимаю это желание. Но перед вашим отъездом я хотел бы задать вам несколько вопросов. Желательно, прямо сейчас, — мягко попросил я. Моя собеседница как-то очень нервно и даже судорожно вздохнула, но резко кивнула.
— Отдохните полчаса, — велела она грузчикам и кивнула мне, предлагая следовать за ней. — Говорите, — разрешила женщина, когда мы прошли в полупустую гостиную, из которой большую часть мебели уже вывезли.
— Присядьте, разговор может быть сложным, — предложил я, подавая пример и опускаясь на низкий объёмный диван у стены. За моими движениями женщина наблюдала с озадаченно-сочувственным выражением; логика подсказывала, что это из-за ноги. Хозяйка некоторое время помялась, стоя рядом, но всё равно присела. — Да, простите, я не представился. Следователь Дагор Зирц-ай-Реттер, ЦСА. Позвольте объяснить, что именно привело меня в ваш дом… Кстати, а где ваша дочь?
— Она собирает вещи. Вы и с ней хотите поговорить?
— С ней особенно, — кивнул я. — Но начнём, пожалуй, с вас. Я уже в общих чертах в курсе, как именно развлекался ваш покойный супруг. Скорее всего, знаю гораздо больше, чем вы; но я здесь не для того, чтобы открывать вам глаза на покойного или, тем более, в чём-то вас обвинять. К сожалению, таким нехитрым способом он сумел избежать наказания, но вы можете рассказать что-то о прочих его делах и, самое главное, контактах, чем поможете изобличить его сообщников.
— Оставьте мать в покое, — прозвучал от дверей тихий голос. Мы одновременно обернулись на звук.
Судя по всему, это была та самая дочь Юнуса Амар-ай-Шруса. Очень симпатичная девушка с длинными медными волосами, синими глазами и правильными чертами лица. Здоровый цвет лица и румянец на щёчках говорили о неплохом самочувствии, но смущало странное выражение в глазах, трудно поддававшееся определению. Как будто эта девочка видела что-то, недоступное всему остальному миру. И если старшая из женщин на эмоциональном уровне была несколько встревожена моим визитом, но основной частью её заполняло облегчение и надежда на лучшее, то младшая была полна тоскливой обречённости.
— Гайда, что за тон? — нахмурилась мать. — Господин следователь…
— Мам, не надо, — девушка устало поморщилась, как будто это именно она была взрослой и умудрённой жизнью женщиной, разговаривающей с собственным любимым, но не очень умным ребёнком. — Пожалуйста, господин следователь, давайте вы сначала поговорите со мной, а потом, если останутся какие-то вопросы, уже с мамой, хорошо?