Бабочка трепетала золотистыми крыльями, рассыпая с них алые и синие искры. Вальяжно и неторопливо, как пушинка в безветренную погоду, опускалась на стебли лиан, купалась в пушистых клочьях облаков. Потом присела на подставленную мной ладонь, повела крыльями как живая. Она даже весила, как живая, и цеплялась за чешую тонкими льдисто-голубыми лапками.
Правда, стоило вспомнить, что в чешуе не может быть нервных окончаний, тем более — настолько чувствительных, как в обычных человеческих ладонях, и ощущение послушно пропало. Я печально вздохнула и стряхнула бабочку с руки. Она осыпалась искрами и растворилась среди звёзд.
Больше всего мне здесь нравились именно звёзды под ногами. Они получились на удивление живыми; настолько, что каждый раз замирало сердце, когда нога ступала на пустоту. И казалось — следующий шаг оборвётся в бездну.
А четыре стихии по углам и бесконечно-высокое вечернее небо над головой были просто данью традиции. Практикующий Иллюзионист должен представить потенциальным клиентам всё, на что способен. Стихии и небо были положены по должности. От себя я внесла только небольшой диссонанс — пламя текло сверху вниз, облака свивались стеблями с пышными лианами стихии земли, а вода струилась вверх, срываясь каплями.
Я знаю, что всего этого нет, но всё равно вижу и чувствую. Иначе нельзя; такова магия дома Иллюзий.
Непосвящённые думают, что мы создаём что-то в окружающем мире, что можно увидеть, учуять, пощупать. Но всё гораздо проще: мы лишь убеждаем свой разум в том, что мы видим, слышим и чувствуем. А, убедив себя, легко убеждаем в этом окружающих. Этим опасны иллюзии; в них очень легко потеряться. Поверить во всемогущество, заблудиться среди порождений собственного разума и увлечь в них всех, до кого хватит сил дотянуться. Можно создать плотную и ощутимую иллюзию моста через пропасть, но не стоит надеяться переправиться по ней на другую сторону.
Балансируя на грани между верой в реальность созданного нами и знанием о его иллюзорности, мы можем творить многое. Человеческий разум так легко обмануть, он сам буквально умоляет об этом. Одно лёгкое касание — и можно испытать небывалое наслаждение, ужас, боль, жар и холод, сытость и близкую смерть. Но при этом тело будет совершенно неподвижно в пространстве, его не тронет огонь и острота стали.
Иллюзиями можно свести с ума. Иллюзиями можно убить. Надо просто заставить разум поверить, что его больше нет, и его действительно не станет.
— Госпожа, вас ожидает посетитель, — раздался скрипучий, пробирающий до поджилок голос, и из воздуха соткался улыбчивый оскал черепа, окутанного зеленоватым пламенем.