Иногда случается, что я вру.
Последний раз это было в прошлом году.
Врать я очень не люблю. Ложь и молчание – два тяжких греха, которые особенно буйно разрослись в современном человеческом обществе. Мы действительно много лжем – или молчим.
Но с другой стороны, если бы мы круглый год говорили – причем, только правду и ничего кроме правды – то как знать, может, правда и потеряла бы всю свою ценность…
* * *
Осенью прошлого года мы с моей подругой забрались в постель, а потом ужасно проголодались.
– Еда какая-нибудь есть? – спросил я.
– Сейчас поищу, – ответила она.
Как была голая, она открыла холодильник, нашла там старую булку, сделала на скорую руку сэндвичи с колбасой и листьями салата, приготовила кофе и принесла все это мне. Дело было в октябре, ночи стояли прохладные. Когда она залезла обратно в постель, то была окоченевшей, как банка консервированного лосося.
– Жаль, горчицы не оказалось…
– Первый класс!
Завернувшись в одеяло и уплетая сэндвичи, мы смотрели с ней по телевизору старый фильм, "Мост на реке Квай"17.
В самом конце, когда мост взорвали, она издала стон.
– Зачем же они его строили, старались? – и она ткнула пальцем в Алека Гиннесса, остолбеневшего в своем недоумении.
– Это был для них вопрос чести.
– Хм, – с набитым ртом она на некоторое время задумалась о человеческой чести. Так было всегда – что там делалось у нее в голове, я даже вообразить не мог.
– Слушай, а ты меня любишь?
– Конечно.
– И жениться хочешь?
– Что, прямо сейчас?
– Когда-нибудь… Попозже.
– Хочу, конечно.
– Ты мне такого не говорил, пока я сама не спросила.
– Ну, забыл сказать…
– А детей ты сколько хочешь?
– Троих.
– Мальчиков или девочек?
– Двух девочек и мальчика.
Она проглотила кофе с остатками сэндвича и внимательно всмотрелась в мое лицо.
– Врун!
Так она сказала.
Хотя это было и не совсем верно. Покривил душой я только в одном.
Зайдя в маленький ресторан недалеко от порта и слегка перекусив, мы заказали "Блади Мери" и бурбон.
– Хочешь узнать правду? – спросила она.
– А вот в прошлом году я анатомировал корову, – сказал я.
– И что?
– Вскрыл ей живот. В желудке оказался ком травы. Я сложил эту траву в полиэтиленовый пакет, принес домой и вывалил на стол. И потом, всякий раз, когда случалась неприятность, смотрел на этот травяной ком и думал: "И зачем это, интересно, корова снова и снова пережевывает вот эту жалкую, противную массу?"
Она усмехнулась, поджала губы и посмотрела на меня.
– Поняла. Ничего не буду говорить.
Я кивнул.
– Только одну вещь хочу спросить. Можно?
– Давай.
– Почему люди умирают?