К счастью, вскоре появились Бентон и Роллингсон, так что благодарности распределились между тремя джентльменами. Майор отнесся ко всему спокойно, тогда как Бентон жадно упивался бесконечными восхвалениями, а Картер старался преуменьшить свои заслуги.
– Я чувствую себя римским полководцем, с победой возвратившимся с войны, – тихонько сказал виконт Картеру, криво усмехнувшись.
– Не вздумай заикнуться об этом Дарлингтону, а то он чего доброго распорядится доставить сюда египетских рабынь, чтобы развлечь нас, – уныло ответил Картер. – Клянусь, этот человек так благодарен нам, что выдал бы дарственные на свои поместья, если бы мы только намекнули, что хотим получить их.
– Никогда не вредно иметь в должниках такого человека, как Дарлингтон, – с усмешкой парировал Бентон.
Оба джентльмена прекратили острить, как только три дочери Дарлингтонов в сопровождении гувернантки вошли в гостиную. Девочки друг за другом продефилировали перед своими спасителями, и каждая из них без подсказки исполнила довольно сносный реверанс.
Картер смущенно стоял рядом с Бентоном и Роллингсоном, не зная, как на это реагировать. Он не часто общался с детьми и почти ничего не знал о них. К счастью, потребовалось совсем немного – всего лишь проявить интерес к явно отрепетированному заранее действу.
Вблизи, изысканно одетые и спокойные, девчушки оказались необычайно хорошенькими, унаследовав лучшие черты своих весьма привлекательных родителей. Старшая прочла благодарственное письмо, которое сама сочинила, и вручила список каждому джентльмену вместе с картинкой, нарисованной ее младшими сестрами.
Представление завершилось, и детей поспешно отправили в детскую. Картер воспользовался случаем и отыскал взглядом мисс Аллингем. Она была в блестящем бледно-лиловом платье, выгодно оттенявшем золото ее волос и восхитительный кремовый цвет кожи. Он всегда считал Доротею привлекательной, но сегодня она выглядела воистину прекрасной. Тесный лиф платья открывал взгляду безупречные округлости ее груди, придавая ей необычайное очарование. Необычное сочетание в ее облике невинности и чувственности рождало в голове Картера совершенно неподобающие образы.
Словно угадав его непристойные мысли, Доротея неожиданно отвела глаза от графини Марчдейл, бабушки Бентона, с которой неспешно беседовала, и перехватила взгляд Атвуда. Он учтиво склонил голову, очарованный ее лучезарной улыбкой и блеском голубых глаз. Девушка почувствовала его восхищение. Но отнеслась ли к нему с благосклонностью? В этом Картер был далеко не уверен.
Объявили, что ужин подан, и избранное общество отправилось в столовую. Картера усадили между леди Мередит – слева от него, и графиней Марчдейл – справа. Мисс Аллингем сидела напротив между Бентоном и Роллингсоном.