Я знала, о чем она думает: удастся ли мне проснуться завтра и поцеловать его, пожелав доброго утра? Сколько минут еще мне держать его за руку? Сколько раз еще он успеет произнести мое имя? Ни одно мгновение не было слишком малым, чтобы не дорожить им или слишком неважным, чтобы потратить зря.
Я ушла на пару часов, чтобы привести себя в порядок, а вернувшись, нашла маму расстроенной.
– Дэн делает странные вещи, – сказала она мне. – Все мечется на постели, поднимает руки в воздух и просит мех. Я думала, ему холодно, но каждый раз, кода пыталась укрыть его, он только больше возбуждался.
– Может, это морфин так действует, – попыталась я ободрить ее. – Давай я посижу с ним, пока ты ходишь в буфет. Вернешься в любой момент. – Я отправилась в палату и села у постели Дэна, надеясь разобраться в происходящем.
Внезапно он открыл глаза, увидел меня и назвал по имени. Затем поднял слабые руки в воздух и забормотал однообразно, уставясь в потолок. Я нагнулась ближе, чтобы расслышать, что он пытается сказать.
– Что такое, Дэн? Чего ты хочешь? – спросила я.
Он повторил, и на сей раз я четко расслышала:
«Я хочу вверх. Я хочу вверх».
Дэн всегда настаивал, что он атеист, и, пока он не заболел, я, бывало, дразнила его и предсказывала, что однажды, когда он покинет свое тело и очнется на Той стороне, он вспомнит меня и скажет: «В итоге Барбара оказалась права». Теперь этот момент пришел, и я поняла, что происходило, – его душа начала процесс отделения от тела. Он уже чувствовал, что существует «верх», может, даже видел, и хотел отправиться туда, но не знал, как.
– Да, Дэн, – мягко подбодрила я его. – Все правильно. Ты отправишься вверх! Ты сможешь отправиться, как только будешь готов. Не беспокойся, родной. Тебе не придется делать это одному – тебе помогут. У тебя все получится! Ты знаешь, как это делается, потому что уже проделывал это прежде. Ты отправишься вверх.
Я почувствовала, как сразу расслабилась душа Дэна, как будто часть его поняла, о чем я толкую. Он опустил руки, перестал метаться и сделался очень спокоен. Затем, к моему удивлению, протянул мне через поручень больничной кровати руку, словно хотел убедиться, что я понимаю, как он благодарен мне, что я помогла ему подготовиться к «уходу вверх». Я нежно взяла тонкие пальцы в свои. Он почти ушел.
Даже посреди ужасного горя нередко можно отыскать ласку и, как ни удивительно, юмор. В ожидании маминого возвращения я невольно улыбалась, теперь-то понимая причину ее замешательства. Мама очень плохо слышала, но при этом ненавидела надевать слуховой аппарат. Поэтому, когда Дэн бормотал