— Он не мог контролировать свои действия, так что мой ответ — да.
Мансини смотрит на судью и говорит:
— Хорошо, я хотел бы воспроизвести запись еще раз в замедленном режиме.
Свет снова гаснет, и все смотрят на большой экран. Мансини прокручивает запись в самом медленном темпе и громко считает каждый нанесенный удар:
— Один! Два! Вот он падает. Три! Четыре! Пять!
Я смотрю на присяжных. Этот ролик они наверняка уже запомнили наизусть, но все равно смотрят как завороженные.
После двенадцатого удара Макс останавливает запись и спрашивает:
— Итак, доктор, вы заявляете жюри присяжных, что этот человек понимал, что поступает плохо, что нарушает закон, но не мог остановиться из-за невменяемости. Я вас правильно понял? — В тоне Макса звучит такая издевка, что своей цели он достигает. Мы наблюдаем убийство, совершенное вышедшим из себя бойцом. А вовсе не потерявшим рассудок человеком.
— Именно так, — подтверждает доктор Теслман, ничуть не смутившись.
— Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, — продолжает отсчитывать Макс и, остановившись на двадцати, вновь интересуется:
— А сейчас, доктор, он все еще безумен?
— Да.
Двадцать один, двадцать два, а потом подбегает Норберто, оттаскивает Тадео и прекращает бойню.
— А как насчет этого момента, доктор? Его оттащили, и приступ безумия прекратился? В какой именно момент к подсудимому вернулось сознание?
— Это невозможно определить точно.
— Через минуту? Через час?
— Это невозможно определить точно.
— Это невозможно определить точно, потому что вы и сами не знаете, верно? По вашему мнению, юридическая невменяемость — это нечто вроде выключателя, которым так удобно щелкать в интересах подсудимого, верно?
— Я этого не говорил.
Макс нажимает кнопку, и экран гаснет. В зале зажигается свет, и все с облегчением переводят дыхание. Макс что-то шепчет своему заместителю и берет другой исписанный блокнот. Затем подходит к свидетелю и спрашивает:
— А если бы он нанес тридцать ударов, доктор Теслман? Вы бы по-прежнему поставили ему диагноз «юридически невменяем»?
— При данных обстоятельствах да.
— О, мы говорим о тех же обстоятельствах. Ничего не изменилось. А как насчет сорока ударов? Сорок ударов по голове человека, который находится без сознания? Все еще невменяем, доктор?
— Да.
— После нанесения двадцати двух ударов подсудимый и не думал останавливаться. А что, если бы он нанес сто ударов? По-прежнему юридически невменяем, по вашей науке?
Своим ответом Теслман с лихвой отрабатывает полученный гонорар:
— Чем больше количество ударов, тем в большей степени это свидетельствует о помутнении рассудка.