«Крысы» тут же бросились к нему, остромордые крысы-гвозди, крысы-заклинание. Они прыгали – быстрые, смертоносные, норовя вонзиться в сердце, в глаза, в живот, но где им было сравниться по скорости с лучшим учеником Мастеров Смерти? Крысы разлетались на половинки, не успев коснуться тела своей жертвы, умирали, пища от ярости, лопаясь, как перезрелые грибы, растворяясь в воздухе, как клубы дыма из очага трактира! Через минуту все было закончено, и о том, что здесь было, напоминали лишь дыры в «жертвеннике», узкие, глубокие дырки, и было похоже на то, как если бы здесь поработала игла гигантской швеи.
Дракон спикировал на Адруса сверху, плюхнувшись ему в руки, как кот, спрыгнувший с ветки. Он теперь был размером с кошку и дрожал, и прятал взгляд, все уменьшаясь и уменьшаясь, пока не стал маленьким, размером с куриное яйцо. И тогда он залез под мышку Адрусу, сообщив все тем же громовым голосом, что не вылезет, пока не убедится, что тут снова не появятся крысы.
А потом они сидели рядом на плите, на которой Адрус едва не оставил свою душу. Сидели, болтали ногами, как два человека, – один крылатый, с рогами и в красной чешуе, другой голый, весь в затягивающихся ранах-дырках, исчезающих с каждой прошедшей минутой. Им было хорошо, так хорошо, как не было очень давно, а может – никогда.
Так могло бы продолжаться вечно, Адрусу не хотелось уходить из мира своей души – ему тут было спокойно и радостно, а чего сейчас недоставало, так это присутствия Рагха, который был дорог ему так же, как и Красный. Но все когда-то кончается, и пора было возвращаться в мир людей. И начинать свою жизнь заново – в который уже раз. Но очень, очень не хотелось это делать!
Дракон стал таять, растворяться в воздухе, но, перед тем как совсем растаять, помахал лапой и ухмыльнулся, оскалив все свои зубы:
– Жду тебя! Давай побыстрее! А то мне скучно!
* * *
– Очнулся! Я же говорил, что он выживет! – знакомый голос ввинтился в уши, неприятный, как ледяной дождь. – Если парень выжил с такими ранениями, то и обряд должен был выдержать! И выдержал!
– Посмотрим… – другой голос, неприятный, скрежещущий, напоминающий о плохом. Он и пробудил память. Воспоминания ринулись в мозг, ударили, как поток весенней воды, сбегающей с гор, отрезвили, выбили туман из головы.
Демон открыл глаза, посмотрел вверх, в потолок, потом покрутил головой, глядя направо-налево, пошевелился и начал подниматься, без удивления обнаружив, что обнажен. Одежда валялась на полу. Судя по смутным воспоминаниям, разделся он сам, почти в беспамятстве, не соображая, что делает, желая лишь избавиться от нестерпимой жары. И сейчас его не заботили взгляды людей, собравшихся в этой комнате, и даже присутствие королевы ничуть не смущало. Наплевать. Главное – выжить!