Да и насчет мужеложцев девка права – какого черта? Деньги не пахнут! Плевать, чем они там занимаются… полезут к посетителям или к нему – выкинуть на улицу. А так – пусть жрут, пьют, чтоб у них задница лопнула, извращенцев!
Трактирщик подошел к большому секретеру красного дерева с многочисленными ящиками, открыл один из них, достал маленький, размером в две ладони портрет на холсте и поставил перед собой на полированную поверхность секретера, прислонив к вазе, которую когда-то купила та, что была изображена на портрете.
Художник нарисовал картинку буквально за минуты, смелыми мазками, но его гениальная рука ухватила главное – страсть, красоту и ум. Девушка улыбалась, и было в ее взгляде что-то такое, что-то неуловимое – некая колдовская притягательность, за которую Лайам полюбил ее с первого взгляда. Притягательность… как у этой вот… Ламии!
Вот чем они похожи! – понял трактирщик. – Душа! А может, в Ламию вселилась душа Магды? А что? Пишут же, что души могут вселяться в живых людей! Может, и душа Магды поселилась в этой девчонке?! Когда та сегодня говорила, казалось – это Магда с ним говорит! А ведь девочка может сама не понимать, не знать, что в нее вселился другой человек! Может, случилось чудо?
Трактирщик взял в руки портрет, осторожно приложил к губам и отодвинул от себя на вытянутую руку. Глаза почему-то затуманились, и ему вдруг показалось, что Магда подмигнула! А еще – скорчила смешную мордашку, будто подсмеивалась над незадачливым «Громилой-мечником», как она его называла наедине, в приступах игривости!
Трактирщик замер с портретом в руках, не в силах продохнуть, снова вгляделся в портрет, но… наваждение ушло. Вместо живой Магды теперь перед ним был небольшой кусок холста, на который быстрая рука художника набросала несколько мазков краски…
И тогда в голове снова прозвучали крики – истошные, исходящие из самой глубины тела, крики не горлом, но животом. Так кричат те, кого медленно режут на куски, заботясь только о том, чтобы убиваемый умер не сразу. Чтобы испытал как можно больше мук, страшных мук, адовых мук, тех мук, которые он, палач, испытает на том свете, когда станет отвечать за свои деяния.
Но это будет потом. А пока что все эти твари ответили за свое преступление. И Магда успокоилась, перестала приходить к нему ночами во сне и просить об отмщении!
Они ответили. Они получили свое. И Лайам ни в чем не раскаивался – ни секунды.
Но вот только это не вернуло ему Магду…
* * *
– Эй, ты чего к нему пристал? – Ламия ворвалась в зал и с ходу уцепилась за рукав здоровенного мужика, который нависал над Эндом. – Чего надо?!