— Конечно.
— Хорошо. Тогда до вечера. Оревуар.
Он прибыл ровно в восемь часов и в полной тишине повел Латимера через бульвар Марии-Луизы, а потом вверх по улице Алабинска до маленькой боковой улочки, в середине которой располагался продуктовый магазин. Марукакис остановился. Немного смутившись, он нерешительно сказал:
— Ресторан выглядит не очень, зато кормят здесь неплохо. Или вы предпочитаете пойти в другое место?
— Нет, я полагаюсь на ваш вкус.
Марукакис расслабился.
— Я решил, что лучше спросить.
Он открыл дверь. Колокольчик над ней мелодично звякнул. В магазине было так много всего навалено, что изнутри он выглядел чуть больше телефонной будки. Со всех сторон возвышались отполированные сосновые полки, кое-как заставленные бутылками и странного вида продуктами. Сосиски всех мыслимых размеров и цветов гирляндами лежали на полках и каскадами свисали с потолка, напоминая сочные тропические фрукты. В середине всего этого, прислонившись к крепостному валу из кульков с мукой, стояла дородная женщина и нянчила малыша. Улыбнувшись, она что-то им сказала. Марукакис ответил, жестом приглашая Латимера последовать за собой, обошел стороной несколько горшков с солеными огурцами, нырнул под связку сыров из козьего молока и открыл дверь, ведущую в коридор. В конце коридора находился ресторан.
Он был не намного больше, чем магазин, но каким-то непостижимым образом вмещал пять столов. Два стола были заняты группой мужчин и женщин, которые очень шумно ели суп. Они присели за третий. Усатый мужчина в рубашке и зеленом суконном фартуке лениво подошел и обратился к ним на гладком болгарском.
«Видимо, нужно что-то заказать», — решил Латимер.
Марукакис сделал заказ официанту, тот покрутил усы, отошел от них и что-то крикнул в темную дырку в стене, которая выглядела как вход в подвал. В ответ раздался еле различимый голос. Вскоре официант вернулся с бутылкой и тремя стаканами.
— Я попросил принести водку, — объяснил Марукакис. — Надеюсь, вам нравится.
— Конечно.
— Я рад.
Официант налил три стакана, один взял сам, кивнул Латимеру и, запрокинув голову, выпил свою порцию до дна. А потом ушел.
— A votre santé,[8] — вежливо сказал Марукакис. — А теперь, — продолжил он, поставив стакан, — когда мы вместе выпили и стали друзьями, я могу сказать честно.
Марукакис поджал губы и нахмурился.
— Не выношу, — вдруг выпалил он, — когда люди говорят неправду. Я грек, а греки нутром чуют ложь. Именно поэтому бизнесмены из Греции так успешны во Франции и Англии. Как только я прочитал рекомендательное письмо, я почувствовал ложь. И даже больше, чем просто ложь. Если вы думаете, что я поверил тому, что интересующую вас информацию можно использовать в roman policier, то это прямое оскорбление моих умственных способностей.