Пока она искала что-то в столе, они уселись рядом на кушетке. Из отделения для бумаг Превеза извлекла маленькую записную книжку с загнутыми уголками страниц. Страницы зашелестели под ее пальцами.
— Пятнадцатого февраля 1923 года, — вдруг произнесла она.
Потом щелчком захлопнула записную книжку и подняла глаза, призывая небо в свидетели.
— В тот день Димитриос попросил у меня тысячу франков и пообещал, что вернет. Я сделала одолжение, дала ему денег. Я не стала закатывать сцен, терпеть их не могу, а просто заняла. А он через несколько недель обещал возвратить мне долг. Сказал, что достанет кучу денег. Деньги он достал, но мою тысячу франков не вернул. И это после всего, что я для него сделала!
Я помогла этому человеку подняться с самого дна, месье. Стоял декабрь. Господи, как же было холодно! В восточных районах люди умирали быстрее, чем если бы их расстреливали из пулемета. Понимаете, в то время я не имела, как сейчас, своего дела. Конечно, тогда я была молода. Меня часто просили позировать для фотографий. Одна мне очень нравилась. На мне простая драпировка из белого шифона, прихваченная поясом на талии, и венок из маленьких белых цветов. В правой руке, которая опиралась на прелестную белую колонну, я держала красную розу. Ее печатали на почтовых открытках pour les amoureux,[14] а фотограф подкрасил розу и внизу открытки добавил миленькое стихотворение.
Темные влажные веки прикрыли глаза, и она тихим голосом продекламировала:
Je veux que mon coeur vous serve d’oreiller,
Et à votre bonheur je saurai veiller.
[15]— Очень мило, не правда ли? — Легкий призрак улыбки тронул ее губы. — Несколько лет назад я сожгла все свои фотографии. Иногда жалею об этом, но думаю, что поступила правильно. Плохо, если все время напоминают о прошлом. Вот почему, месье, сегодня ночью я разозлилась, когда вы заговорили о Димитриосе. Он в прошлом. А нужно думать о настоящем и будущем.
Но Димитриос не тот человек, которого можно так просто забыть. Я знавала многих мужчин, однако боялась только двоих. За одного я вышла замуж, а другой… Димитриос. Люди ошибаются. Думаешь, что человек хочет, чтобы его поняли, хотя на самом деле он хочет, чтобы его поняли только наполовину. А если человек на самом деле тебя понимает, то это пугает. Мой муж меня понимал, потому что любил, и я из-за этого его боялась. Но когда он устал меня любить, я смогла над ним посмеяться, и страх ушел. Димитриос был не такой. Он понимал меня лучше, чем я сама. Но при этом не любил. Не думаю, что он вообще был способен любить. Я надеялась, что придет время и я тоже смогу над ним посмеяться. Увы, этот день так и не настал. Над Димитриосом нельзя было смеяться. Я это поняла. Когда он исчез, я его возненавидела и говорила себе, что это из-за той тысячи франков, которую он был мне должен. В доказательство я записала это в своей записной книжке. Но я себя обманывала. Он был мне должен больше, чем просто тысячу франков. Он всегда тянул из меня деньги.