— Отлично, — расслабился Вархар. — Пошли. Сегодня у всех выходной. Расслабимся, — его улыбка не сулила ничего хорошего. Но я покорно побрела за проректором в лифт, вместе с Драгаром и спасенной студенткой.
Все остальные давно уехали.
Двери кабинки закрылись, скрыв из вида многострадальное помещение — по нему словно ураган Катрина прошелся. Или армия таких, как Вархар с Драгаром.
Пока мы ехали в лифте, неутомимые скандры наперебой рассказывали про прошлые магнитные бури. Жестикулировали как две бешеные мельницы и строили гримасы тиранозавра на охоте.
Спасенная мною девушка забилась в дальний угол и вжалась в кресло — отходила от шока. Сначала на нее напала мебель, а потом и Вархар. После такого любой не скоро придет в себя.
Бледное лицо «шотландки» выглядело получше, чем у вчерашних бедокуров. Но веснушек, прыщей и щербинок и на нее природа не пожалела.
Долгая поездка отозвалась в моих ногах ноющей болью, а шумные мужские возгласы и бешеные махи руками — мигренью. Я только и мечтала прийти в свою комнату, упасть на кровать и не вставать до завтра.
— А вот три года назад магнитной бурей принесло кусок какого-то здания, — щедро делился воспоминаниями Вархар. — Что было-ооо… Оно врезалось в башню, башня упала вниз, врезалась в учебный автобус. Автобус взлетел в небо. Выбил окна сотого этажа. Снес все кафедры и коридоры как взрывом, — проректор перечислял катастрофы таким восторженным тоном, словно речь шла о прогулке по парку аттракционов.
— Стоп, — вынырнула я из мутной отрешенности. — А почему сотого этажа? На вид тут не больше четырех?
Вархар запрокинул голову и загоготал. Драгар подхватил, хотел взять слово, но проректор просто приложил пятерню к его рту и, игнорируя возмущенное мычание помощника, как ни в чем не бывало, поведал:
— Видишь ли. В стратегических целях бОльшая часть здания невидима. А то, что ты видишь снаружи — нечто вроде фантома, наложенного на настоящие корпуса. Снизу все без изменений. Сверху будто бы небо, облачка, а на самом деле, это все еще здание. Так вот, — без перехода обрушил на меня Вархар новый поток баек из местного склепа.
Казалось бы, в автоматные очереди рассказов проректора невозможно вставить ни слова. Да что там слова, даже нечленораздельный возглас не втиснуть.
Но Драгар исхитрялся вставлять слово и даже не одно.
Моя бедная голова гудела, как будто на нее надели ведро и беспрерывно, из чувства особого садизма, били по нему молотком.
В лифте, что недавно вмещал под триста существ, или даже больше, казалось, мужчин слишком много, а меня слишком мало. Внимать неиссякаемым фонтанам их красноречия становилось все невыносимей.