— Сэр Фредерик, заверяю вас именем всего, что для меня свято...
— Я не стану слушать ваши заверения. Довольно водить меня за нос, — отвечал сэр Фредерик.
— Вы же прекрасно понимаете, что если покинете нас, — сказал Эллисло, — то неизбежно погибнете сами и погубите нас. Наше единственное спасение в том, чтобы держаться вместе.
— Предоставьте мне самому заботиться о своем спасении, — возразил дворянин. — Даже если то, что вы говорите, правда, я предпочту погибнуть, но не позволю больше дурачить себя.
— Неужели ничто, никакие гарантии не смогут убедить вас в моей искренности? — с тревогой спросил Эллисло. — Еще утром я отвергнул, бы ваши несправедливые подозрения, сочтя их за оскорбление, но в нашем теперешнем положении...
— Вы чувствуете, что вынуждены быть искренним,— закончил его мысль сэр Фредерик. — Если вы хотите, чтобы я поверил этому, есть только один путь убедить меня — пусть ваша дочь обвенчается со мной сегодня же вечером.
— Так скоро? Невозможно! — отвечал Вир. — Подумайте о том, что она только что пережила, о подготовляемом нами выступлении...
— Я не стану ничего слушать, кроме ее согласия на брак, данного перед алтарем. У вас в замке есть часовня, среди гостей находится доктор Хобблер. Сегодня вечером вы докажете верность своему слову, и мы снова вместе, душой и телом. Если же вы откажете мне сейчас, в момент, когда согласиться всецело в ваших интересах, — как смогу я доверять вам завтра, когда целиком свяжу свою судьбу с вашими планами и отступать будет уже поздно?
— Должен ли я понимать дело так, что, стань вы моим зятем сегодня вечером, наша дружба возобновится?
— Самым крепким, самым нерушимым образом,— отвечал сэр Фредерик.
— В таком случае, — сказал Вир, — хотя то, что вы просите, несвоевременно, нетактично и несправедливо по отношению ко мне, тем не менее, сэр Фредерик, дайте мне вашу руку — моя дочь будет вашей женой.
— Сегодня вечером?
— Именно, сегодня вечером, — отвечал Эллисло,— до того, как часы пробьют полночь.
— С ее согласия, надеюсь, — вмешался Маршал,— ибо предупреждаю вас обоих, джентльмены, что я не намерен наблюдать сложа руки, как совершают насилие над моей хорошенькой родственницей.
— Черт бы побрал этого дерзкого юнца, — пробормотал Эллисло про себя и затем вслух добавил: — С ее согласия? Да за кого вы меня принимаете, Маршал, что считаете нужным вмешиваться, дабы защитить дочь от ее собственного отца?. Поверьте, она не имеет ничего против сэра Фредерика Лэнгли.