Я вновь закрыл глаза и попытался сообразить, как такое может быть, но это оказалось непросто. На секунду мне подумалось, что, пока я спал, время текло назад и дошло до того момента, когда я в эту комнату еще не пришел. Несколько приятных минут я провел, размышляя, что скажу второму себе, который вот-вот войдет в номер. Но потом я открыл глаза и под тяжелыми шторами на окнах заметил просвет. Ага, значит, уже день. Я проспал всю ночь и все утро. Солнце уже взошло. Это все объясняет.
И все-таки какая жалость. Я уже было понадеялся поговорить с самым интересным собеседником, которого довелось бы мне встретить в жизни, – с самим собой!
Я перевернулся на кровати и сел. Все болело. Тело одеревенело, как будто я десять раундов дрался с чемпионом в тяжелом весе. В смысле, с кем-то одним (их в последнее время развелось уж больно много). Хотя, черт его знает, может, и со всеми по очереди. Плюс ко всему каждая осколочная ранка нестерпимо жгла, в висках пульсировало, челюсть болела от Андерсоновой пощечины, и в левой стопе что-то защемило.
Я усиленно пытался приободрить себя мыслями, но кроме «я жив!» ничего хорошего в голову не приходило. Да и эта мысль не особо радовала.
Я опять глянул на часы. Без трех минут двенадцать. Хорошо уже то, что время идет вперед, как ему и полагается. Я осторожно поднялся с кровати. Было так больно, что с минуту я просто стоял, надеясь, что кровообращение утихомирит боль. Вскоре нога у меня почти перестала болеть, правда, в остальном ничего не изменилось. Ладно, а ведь в самом деле – хорошо, что я жив. Оставаться в живых все-таки дело не самое простое.
Я бы похлопал себя по спинке за хорошо проделанную работу, но решил не испытывать свое занемевшее тело.
На столе я заметил маленький электрический кофейник. А вот это уже другое дело! Как только кофе забурлил и первый ароматный дымок достиг моего носа, мозг мой вдруг очнулся, и я вспомнил слова Кронауэра: «Завтра история с бомбой прогремит в новостях». Я в очередной раз поглядел на часы. Одна минута первого.
Майами, должен заметить, к счастью – или сожалению (зависит от вашего взгляда на мир), – имеет особенно активные новостные агентства, которые как раз заступают в полдень. Я включил телевизор, стоявший возле кофейника, и, пощелкав по каналам, выбрал журналистку с лучшей прической.
Судя по громкости звука, предыдущий постоялец этого номера был почти глухим. Я поспешил понизить звук, а блондинка-ведущая тем временем как раз говорила:
– …Власти считают взрыв покушением на убийство вот этого человека…