Но ничего хорошего в этом не было. Отнюдь.
– Декс? – неуверенно позвала меня Дебора, сомневаясь, имеет ли уже право снова за меня волноваться. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Я болван, – выдохнул я. – Наивный, доверчивый, легковерный болван. Слепой на один глаз, глухой на оба уха и тупой, как фонарный столб!
– Допустим, – согласилась Дебз. – Но с чего ты сейчас-то об этом начал?
– Я знаю, как их найти, – сказал я.
Тревога на ее лице сменилась диким голодом.
– Как? – хищно спросила она.
Я взглянул на нее и начал было говорить – но тут же замолк. Разве могу я все ей рассказать? Что это через меня похитители вышли на нее и детей?
– Декстер, черт тебя дери, как? – нахмурилась она. – Где они?
Меня терзали сомнения. Я медлил.
– Я не знаю, где они, – ответил я и тут же оборвал поток сестринской ругани: – Но, кажется, знаю, как заставить их прийти ко мне.
– К тебе? Зачем им ты?
Я глубоко вздохнул. Замер. У меня тяжело с доверием. Наученный собственным опытом и наблюдениями за людьми вокруг, я всегда считал недоверие отличной тактикой. Единственным исключением из правила стала моя семья, в частности Дебора. Но теперь, когда мы только-только помирились, довериться ей казалось дурацкой затеей. Рассказать о Брайане, Рауле и всей их заварухе, признаться, что детей похитили из-за меня… Ничего хорошего из этого не выйдет. Доверие слишком хрупкая штука, правда? Если его разрушить хотя бы раз, то потом даже клей-момент его не склеит воедино. Возможно, однажды я научусь снова доверять своей новой бывшей сестре. Но только не сейчас.
– Мать твою, Декстер! – взревела Дебз. – Какого черта они к тебе-то должны прийти?
Я еле подавил порыв ободряюще ей улыбнуться, зная, что улыбка моя может легко превратиться в усмешку, поэтому доверительно на нее посмотрел и сказал:
– Просто доверься мне.
Дебора, разумеется, захотела поехать со мной. Дело даже не в том, что она мне не доверяла (а она и не доверяла), а в том, что она, как говорится, перестраховщик. Она не может пустить на самотек то, что для нее важно, не может довериться никому другому. «Хочешь сделать хорошо – сделай сам» – вот ее девиз. По ее мнению, все всё делают неправильно, кроме нее самой, конечно. Но так не пойдет. В этом деле слишком много переменных, которые она может схватить, испортив таким образом все уравнение. Поэтому после многочисленных угроз, богохульства, клянчанья, шантажа, вымогательства и запугивания силой она наконец сдалась. И даже дала мне безымянное оружие.
Если вдруг вы не знакомы с этим термином – или знакомы, но убеждены, что в ходу он только у продажных копов, – позвольте объяснить. Безымянное оружие – это пистолет, не имеющий истории. Незарегистрированный, часто со стертыми номерами. Это означает, что если такое оружие используют в одном-двух ограблениях, то отследить его настоящего или бывшего владельца будет невозможно. Как понимаете, такая штука может оказаться весьма кстати. А если вы тешите себя наивным убеждением, что истинный, праведный коп никогда такого оружия не использует, позвольте сказать следующее: ха! Более того: ха-ха!