А потом Рауль, вероятно, устал от моих криков. Он встал и посмотрел на меня взглядом, полным презрения, точно хотел меня им испепелить. И он поднял пистолет, а потом кивнул и прицелился мне в голову, точно меж глаз…
Но тут он исчез.
Где-то вдалеке раздался хлопок. Он сотряс воздух в комнате, и был таким громким, что даже я его услышал, только тихо. Этот хлопок уничтожил Рауля, а потом перестал существовать.
Мгновение я лежал неподвижно, на случай если он послышится снова. Но не успел я пошевелиться, как передо мной склонилась новая фигура, которую я сразу узнал. Дебора. Она держала ружье на сгибе руки и смотрела на меня, а губы ее быстро шевелились, но я по-прежнему ничего не слышал. Она положила руку мне на плечо и помогла сесть, продолжая шевелить губами и с тревогой глядя на меня. Наконец я сказал:
– Все нормально, Дебз. – Странно было произносить слова, чувствовать их вибрацию в горле, но не слышать их. Тогда я прибавил: – Я ничего не слышу. Из-за взрыва.
Дебз еще мгновение внимательно на меня смотрела, а потом кивнула. Она вновь задвигала губами, только теперь медленно и четко, и я понял, что она сказала «пошли», потому что она встала и помогла мне встать.
Пару следующих секунд мне было так же плохо, как после взрыва. Сильные волны головокружительной тошноты обрушились на меня под аккомпанемент из оглушительной боли в голове и плече. Но в этот раз боль длилась недолго. Дебз повела меня к двери, и ходить я смог. Я испытывал странное чувство, точно внутри меня все органы, как планеты во Вселенной, витают на огромном расстоянии друг от друга; ноги, казалось, были крошечными и располагались где-то очень далеко… Но внезапно мозг мой вновь заработал в обычном режиме. Я увидел сумку со взрывчаткой возле дверей и вспомнил кое-что важное.
– Вещдоки, – сказал я. – Нужно избавиться от доказательств.
Дебора покачала головой и потянула меня за руку – к несчастью, раненую, и я издал странный и сдавленный звук, похожий на «ааааргх», только сам его не услышал; зато Дебора услышала и подпрыгнула на месте.
Острая боль в плече длилась недолго, но оно все равно продолжало ныть. Я поглядел на рану. На черной рубашке, которую я надел для незаметности, нельзя было толком ничего рассмотреть, и я заметил лишь на удивление маленькое входное отверстие. Правда, рубашка вокруг него была вся мокрая. Я провел по ней рукой, и ладонь моя стала красной от крови. Впрочем, что и следовало ожидать, ведь не бывает пулевых ранений без крови. Тем более когда Рауль ткнул в нее пистолетом во второй раз, он, кажется, порвал какую-то артерию. Крови было и правда очень много, а я кровь не люблю. Но это подождет.