В отличие от офисов других «золотых» адвокатов Майами, располагавшихся на Брикелл-авеню, офис Фрэнка Кронауэра находился в многоэтажке на Южном пляже. Как я, вероятно, уже отмечал, Фрэнк Кронауэр такой один в своем роде. Он мог бы поставить свой стол посреди стадиона «Американ Эйрлайнс» – и «Майами Хит» услужливо бы переписали все свое расписание на сезон, лишь бы не мешать ему работать. Но Фрэнку Кронауэру, видите ли, нравится Южный пляж, поэтому он расположился в пентхаусе в одной из блестящих новехоньких башен на Оушен-драйв. Оттуда, разумеется, открывался неописуемый вид: с одной стороны набережная, с другой – почти под ногами, у самого здания – пляж и бульвар, по которому дефилируют толпы бразильских моделей, итальянских contessas[13] и американских неформалок со скейтами.
Преодолев три охранных поста и шумную приемную, я наконец оказался перед седоволосой женщиной за огромным дубовым столом. Она походила на члена «Менсы»[14], которая в молодости подрабатывала топ-моделью, а потом вздумала стать инструктором по строевой подготовке у морпехов. Она оглядела меня жестким пристальным взглядом, а потом кивнула, встала и повела меня по коридору, в конце которого была открыта массивная дверь. Женщина махнула мне рукой, приглашая прошествовать сквозь сей портал к Нему. Я коротко кивнул в ответ и шагнул в большой кабинет, где у окна стоял Фрэнк Кронауэр и смотрел на пляж. Окно занимало всю стену от пола до потолка и было сделано из толстого тонированного стекла. Мне показалось, что с такой высоты вряд ли можно разглядеть что-то внизу. Свет обволакивал фигуру Кронауэра, точно святого, и как будто говорил: вот он – ваш адвокат и мессия, и я задался вопросом, не так ли оно и впрямь задумано.
Сегодняшний костюм Кронауэра был родственником того, в котором он приходил ко мне в «СИИТГН». Все та же изысканная, мягкая, легкая ткань, только оттенок светлее.
Когда я вошел в кабинет, Кронауэр обернулся и одарил меня своей вежливой акульей улыбкой. Потом махнул на стул, который почти наверняка стоил больше, чем новый «кадиллак эскалейд». Я осторожно присел на краешек, стараясь не сломать, но ощутить его роскошь. Однако ничего не ощутил. Стул как стул – ничем не лучше той деревяшки за двадцать девять баксов, которую я подобрал на распродаже.
– Мистер Морган, – заговорил Фрэнк, усаживаясь в кресло с высокой спинкой за блестящим стеклянным столом. – Как вам свобода?