Ночь кончалась. Все явственнее чувствовалось приближение утра, и замершие на вершине Яр холма парни и девушки сдерживали взволнованное дыхание, не решаясь нарушить торжественность надвигающегося мгновенья. Было тихо, лишь чуть слышно журчала под берегом сонная вода.
Все лица были обращены в одну сторону, напряженные взоры уперлись в сочащийся алым край неба, из-за которого вот-вот должно было появиться Солнце. А великое светило словно зацепилось за невидимую преграду. Оно живой слезой нетерпеливо дрожало на ресницах уходящей ночи и уже готово было выкатиться на чистую щеку нового дня.
— Пора, — выдохнула девушка-хороводница и решительно шагнула в средину круга. Движение это словно бы нарушило краткое равновесие между тьмой и светом, и Солнце горячей струей пролилось в обрадованный мир.
— Слава Яриле! — звонко крикнула девушка и вскинула вверх правую руку.
— Слава! Слава! Слава! — дружно подхватил хор молодых голосов.
— Здравствуй. Красное Солнышко! — радостно воскликнула она и протянула к светилу обе руки. Парни и девушки восторженно повторяли ее слова и также тянули вверх руки.
— Празднуй, ясное ведрышко! Из-за гор-горы выкатайся, на светел мир воздивуйся, по траве-мураве, по цветикам лазоревым, подснежникам вешним лучами-очами пробегай, сердце девичье лаской согревай, добрым молодцам в душу загляни, любовь из души вынь, в ключ живой воды закинь. От того ключа ключи в руках у красной девицы, у Зорьки-Заряницы…
Микула, повторявший вместе со всеми слова хороводницы, почувствовал, как вдруг забилось гулко его сердце, ласковая судорога перехватила горло, пронзительно-сладкий холодок ворохнулся под грудью. Невольным быстрым взглядом окинул Микула стоявших в кругу девушек.
Сверкающий Ярило золотым своим светом превратил их холщовые простые наряды в величественные одежды сказочных цариц, лица девушек горели, глаза сияли, гибкие тела подались вперед, навстречу могучему небесному богу. И все это было так прекрасно, что Микула готов был заплакать от благодарности Солнцу, великому сыну великого Неба-Сварога, подарившего жизнь этому чудесному миру, этому неоглядному весеннему простору, этой речке, стремящейся в объятья видимой за лесами Оки, этому холму и этим девушкам, и ему, Микуле, стоящему на этом холме рядом с этими девушками…
— Зоренька-ясынька гуляла, — счастливо бормотал он вслед за хороводницей, — ключи потеряла…
— Я, девушка Улита, — почти пела хороводница, — путем-дорожкой прошла, золот ключ нашла. Кого хочу — того люблю, кого сама знаю, тому и душу замыкаю. Замыкаю я им, тем ключом золотым, доброго молодца Бажена!