Немногим удалось вырваться, ушли налегке, прихватив самое дорогое — по горсти родной земли, по щепотке пепла из очагов домашних…
— Ха, — согласно сказал Невзор. — у нас, в земле новгородской, распри такие тоже случались.
— Ничего! — сполыхнулся Доброслав. — В скором времени кара небесная обрушилась на голову благочестивого князя, и чужая Богородица не оборонила его от лютой смерти.
— А наши людишки обвыкли, притерпелись, приловчились…
— Вижу! — перебил Доброслав. — Сию науку и ты, похоже, освоил.
Он быстро протянул руку к висевшей на груди Невзора оловянной бляхе с Ярилиным знакам и повернул ее — на обороте изображен был Архангел Михаил.
— Всякий живет, как умеет. — спокойно, без смущения, сказал новгородец. — Кабы ты был терпимее, так, может, и горя бы не вышло.
— Кабы они были терпимее не на словах, а на деле. — возвысил голос Доброслав, — так не стали бы людей, с ними несогласных, ущемлять в вере и обычаях древних. Ничего! Как князь Андрей поплатился за необузданное рвение свое, так и вся эта темная сила, неразумно удушив глубинное народное начало, — нарвется на силу еще более темную, и рухнут каменные своды, а чужой дух обратится в пустые дымы, огня и сладкозвучное пение.
Невзора встревожила горячая речь Доброслава.
— Крестивший меня отец Серафимий, — заговорил новгородец несогласно, с упряминкой, — молвил, что вера дедова есть химера и блуд духовный.
Гласит и заповедь Христова: не сотвори себе кумира.
— За. нашими кумирами — великое знание, накопленное нашим народом, многие-многие века жившим на нашей земле в согласии с нашей Матерью-Природой. За их дымами и огнями — опыт чужого заморского племени, не умевшего отстоять свободы, не сохранившего даже страны своей. Поверь, я хорошо понимаю травы и знаю наверняка, что человеку более полезно выросшее и вызревшее в его местности. Стремление же к далеким святыням вызывает пренебрежение к собственной земле, упование на небесное блаженство рождает презрение к сущей земной жизни, Серафимий твой, ничего, может быть, не ведая, просто повторяет заученные речи, а ведь в тех речах имеется смысл потаенный. Все меняется в жизни быстротекущей, меняются и слова, и как бывает трудно старое дерево представить проклюнувшимся в давние годы тоненьким ростком, так и в некоторых словах не можем мы рассмотреть изначального их содержания.
— Ты о чем? — не донял Невзор.
— Химера и кумир, ругательства христианские, происходят от древнего ростка, имя которому — Кимера.
— Кимера? — удивленно повторил Невзор, примеряя на язык незнакомое слово. — Что за Кимера такая?