Да, да, помню — был у Путилы сынок малолетний, так это, значит, ты и есть. Давно Твердиславу служишь?
— С полгода уже, — отвечал Светобор.
— Так что ж ты молчал все это время? Надо было придти, посидели бы, потолковали, меду выпили, глядишь, помог бы я в службе твоей.
Светобор молчал.
— Он у нас гордый, — сказал из темноты Твердислав.
— Значит, в отца, — заключил Михайло Степанович. Служил с нами еще один, Чуршей звали, так он веселый был, а Путило — гордый. Да, пожито всяко:
Михайло Степанович замолчал, невольно вспомнив, как тринадцать лет назад войска Андрея Боголюбского, ведомые сыном его Мстиславом, пришли к Новгороду, разоряя на пути своем города и веси, как три дня и три ночи держали Новгород в глухой осаде. Переговоры ни к чему не привели, и на четвертый день началась кровопролитная битва.
Новгородцы знали, что незадолго до этого великий князь взял приступом Киев и жестоко расправился с киевлянами. Поэтому они не собирались сдаваться на милость победителя. В разгар битвы архиепископ Иоанн вынес на стену икону Богоматери и обратил лик ее в сторону нападавших. Одна из стрел вонзилась в икону, и тотчас слезы полились из прекрасных глаз девы Марии. Это вызвало ужас в стане нападавших, и они бросились бежать. Руководимые князем Романом и тогдашним посадником Якуном, жители города бросились в погоню, избивали непрошеных гостей и топили их в реке. Много суздальцев попало в полон, продавали их потом по десять человек за гривну, более в знак презрения, нежели от нужды в деньгах. Победа новгородцев была полной, и они всенародно славили князя Романа.
Но через несколько месяцев город неожиданно явил свой изменчивый нрав, заключив мир с Андреем Боголюбским. Роман был изгнан из Новгорода, при этом пострадали наиболее близкие к нему люди, пытавшиеся защитить безвинно гонимого князя. Тогда исчез куда-то веселый Чурша. Тогда же пропал из вида и Путило. А причиной было то, Новгород получал хлеб из Низовской земли, из Андреевых владений. Вот и сейчас хлебная эта зависимость связывала Михайло Степановича по рукам и ногам. Без хлеба — голод и бунт в городе. А чтобы получить этот хлебушек, надо покориться воле теперешнего великого князя Всеволода. Всеволод да Андрей — два брата родных, а отца их недаром Долгоруким прозвали.
— Куда же отец твой подевался тогда? — спросил Михайло Степанович.
— Вынужден был удалиться в дальнюю деревушку, пожалованную князем за верную службу.
— Жив ли теперь?
— Плох стал, телом немощен, душой скорбен, — отвечал Светобор.
— А матушка твоя, Любавушка, как жива-здорова?