— Уходи! — рассердился Кытлым.
Николка Семихвост толкнул в бок Ваську, тот, всхрапнув, проснулся, осторожно потрогал спящего воеводу, поправил тряпье в его изголовье.
— Лопочут чего-то, — шепнул Николка.
— Спи, не наше дело, — ответил Васька и повернулся на другой бок.
Николка, однако, жадно вслушивался в звуки ночи.
— Уйдем отсюда, — умолял Юма. — Я приготовила лошадей и еду.
Доберемся до Большой Реки, и пусть она испытает тебя. Я сама крепко свяжу твои руки и ноги, сама столкну тебя с берега. Если ты виновен Большая Река примет жертву, если невиновен — вернемся обратно, ведь тебе нечего будет бояться. Тогда и я буду спокойно жить и уверенно смотреть в наше будущее.
Кытлым долго молчал.
— Как же выведешь меня? — спросил он наконец. — Из-за чужаков стража моя усилена.
— Да, вчера был только один, он спал, как дитя, стоило только перешагнуть: — Юма вздохнула, жалея об упущенной возможности. — Сегодня будет груднее. Да еще эти чужаки. Что они делают?
— Они спят, — сказал он уверенно.
— Ты сможешь пробраться к двери, не разбудив их?
— Да. Я хорошо знаю свою темницу.
— Тогда жди у выхода. А я уже все придумала и приготовила. Знала, что ты согласишься. А если мы с тобой в согласии — все будет хорошо.
Скоро Большая Река вынесет тебя на берег, и все узнают, что Кытлым из рода Голубой Змеи невиновен.
Ватажники лежали неподалеку от входа, и Николка слышал, как за дверью, негромко и лениво переговаривались стражники. Голосов было три, четвертый воин, похоже, спал и тихонько при этом посапывал. А вдоль противоположной длинной стенки темницы — Николка тоже это слышал — осторожно пробирался невидимый человек. Никак, драчун бежать собрался, подумал ватажник и усмехнулся. Видать, востер парень, да только как тут сбежишь? С другой стороны, не зря же он лопотал о чем-то со своей: женкой? зазнобой? да кто их разберет:
Улавливая тишайшее шорохи, Николка определил, что сополоняник их шел уже вдоль короткой стены. Вот он добрался до двери и затаился, дыша осторожно и сдержанно в трех шагах от ватажников.
Юма, дочь охотника, выросшая в тайге, не боялась темноты и умела ходить неслышно. Для верности сделав изрядную петлю по лесным зарослям, она пробралась к дальней, обращенной к лесу стене сенного сарая. Чужие спали, из-за стены были слышны сонные вскрики и стоны, храп и сопенье множества людей. За углом переговаривались недремлющие дозорщики.
Она неторопливо разложила принесенные с собой сухие ветки, перемешанные с большими лоскутами бересты, несколько мгновений подержала в ладонях горячий горшочек с углями. Кытлым не виноват, поэтому я должна спасти его, подумала девушка и медленно повернула горшочек мерцающим зевом вниз: