Издали заметив приметного старца, предводитель чирмишей остановил движение властной руки и с любопытством стал ожидать его приближения. Главный чирмишский воин не сомневался в своей победе и решил растянуть удовольствие, еще более подсластить его неожиданным развлечением. Сейчас старик начнет умолять о пощаде, предлагать какой-то жалкий выкуп: Можно и поторговаться для вида, можно притворно разжалобиться, как бы поддавшись на уговоры, и даже — это забавнее всего — дать приказ об отступлении, а потом, лихо развернувшись, на полном скаку смять и этого несуразного деда, и это разношерстное, вооруженное топорами и вилами войско, и этот плохо устроенный, почти неукрепленный город:
Добролав приблизился и решительно воткнул посох прямо перед конем предводителя чирмишей.
— Ты не тронешь город, — сказал он спокойно и уверенно. Речь его на чирмишском языке была не очень правильной, но воин все понял и громко расхохотался.
— Почему же? — спросил он, просмеявшись и вытирая согнутым пальцем выжатую смехом слезинку.
— Эта земля принадлежит калмезам, — напомнил Доброслав.
— Но ты не калмез, я слышал это от многих. Ты тоже чужой в здешних краях.
— Я пришел сюда с миром, и эта земля приняла меня, я врос в нее, как этот посох, мои боги подружились вотскими богами, мои люди стали братьями калмезов.
— Я не боюсь ни твоих людей, ни твоих богов, — крикнул чирмиш. — Прочь с дороги!
— Ты пришел с мечом, незванно и непрошенно, за твоей спиной огромная сила. но, клянусь Перуном, твой конь не сможет обойти моего посоха.
— Мой конь ходит прямо, — чирмиш снова засмеялся и поднял плеть, чтоб хлестнуть скакуна и от слов перейти к делу.
— Взгляни, — Доброслав поднял лицо к небосводу и указал рукой на облако, плывущее с восхожей стороны. Предводитель чирмишей бросил в небо веселый взор, и тотчас улыбка его погасла, он несколько раз ошарашенно. моргнул, прищурился и даже протер затуманившиеся вдруг очи, но то, что он видел, не исчезало, а, напротив, приближалось и увеличивалась в размерах выросшая из облака рука умело и крепко сжимала туго натянутый лук с настороженной стрелой, и острие этой стрелы было направлено прямо в его грудь.
— Перун Сварожич бьет без промаха, — предупредил Доброслав и спокойно зашагал в сторону куакарского войска. Когда он приблизился к калмезам, сзади послышалось ржанье коней, встревоженные крики, топот множества копыт и человеческих ног. Доброслав оглянулся — чирмиши тронулись с места и спешно уходили в полночную сторону. Ни один из них не решился заступить за посох старого вождя дзючей, Вздохами облегчения и радостными взорами провожали их калмезы.