Мередит лишь оперлась мокрыми локтями на не менее мокрое платье, обтягивавшее ее колени, и смотрела в окно кареты, пока лошади цокали копытами на обратном пути в Мэйфейр.
Она не могла бросить Чиллтона. Да, она испытывала боль и оттого слишком поспешно приняла его предложение, но теперь она просто не могла отступить. Это было бы предательством всего, во что она верила.
Она не станет уничтожать чужую самооценку, как когда-то поступили с ней. Мередит слишком хорошо знала, как это чувствуется.
Не поворачивая головы, она пыталась рассмотреть Алекса и знала, по тянущей боли в сердце, что действительно не любит Чиллтона. Она любила Александра – мужчину, который тоже любил ее… Так любил ее, что готов был отказаться от всего, от наследства и имени, только бы быть с ней.
Слезы, застилавшие ей глаза, покатились теперь по щекам.
Александр резко выпрямился на сиденье. И положил руку ей на колено.
– Ты плачешь?
Мередит выдохнула крайне неестественный смешок.
– Определенно нет. – Она убрала влажный локон со лба. – Просто волосы промокли насквозь, и теперь с них капает. Со мной абсолютно все хорошо.
Александра это не убедило. В его глазах читалась совершенно очевидная тревога.
– Действительно хорошо, – чирикнула Мередит.
Какой же ужасной лгуньей она была…
* * *
Карета въехала на Ганновер-сквер всего две минуты спустя, отчего Мередит испытала немалое облегчение.
Когда лакей открыл дверцу и Александр сделал движение, собираясь подняться, Мередит вскинула руку и прижала ладонь к его груди, останавливая его.
Пальцы Александра обняли ее запястье.
– Я иду с тобой. Нам нужно объяснить твоим тетушкам… – возразил Александр.
– Нет, пожалуйста. – Она перестала давить на его грудь и подняла лицо, чтобы взглянуть ему в глаза. Он разжал пальцы, и Мередит убрала руку. – Я более чем способна сама объяснить им все, что произошло. Мы попали под ливень, вот и все. Ничего, кроме этого.
Брови Александра хмуро сдвинулись к переносице, отчего его лицо приобрело крайне суровый вид.
– Я собирался помочь тебе объяснить им отнюдь не влажность твоего платья.
– Я знаю. – Мередит опустила голову, затем медленно подняла ее, снова осмелившись посмотреть на него. Нижняя губа Мередит задрожала, и ей пришлось торопливо перевести дыхание. – Александр, для нас с тобой уже все слишком поздно. Я обещана другому. А ты… ты потеряешь все, что тебе дорого, если решишь воспротивиться воле отца и жениться на мне.
– Мне все равно. – В отличие от нее, голос Александра звучал уверенно и спокойно.
– Я знаю, любимый. – Ее голос сорвался. – Но мне не все равно.