В этот момент Ханна взбежала по ступеням и схватила Мередит за руку:
– Слава богу, вы меня дождались. Артур хотел приехать пораньше, чтобы поговорить со священником. Из-за этого мне пришлось добираться сюда пешком!
Мередит моргнула:
– Ты хочешь сказать, что мистер Чиллтон все это время был здесь?
Ханна кивнула, явно сбитая с толку:
– Да, уже больше часа. Наверное, он все еще говорит со священником в часовне.
Тетушка Летиция спустилась с возвышения широкого нефа и поманила Мередит и других леди вперед.
– Он уже ждет тебя у алтаря. Видишь, вон там? – Тетушка указала пухлой рукой в направлении едва видимой фигуры в синем сюртуке, стоящей лицом к алтарю.
Мередит ожидала, что приободрится. Почувствует радость от того, что ее не бросили снова. Но как она могла радоваться? В глубине души она знала, что предпочла бы боль и унижение будущему, которое будет связано с кем-то другим вместо Александра.
Слезы текли по щекам. Их было не удержать. Мередит медленно шагала к алтарю в одиночестве. Проходя мимо длинных рядов деревянных скамей, она слышала неразборчивый и почему-то восхищенный ропот, которым обменивались представители лондонского общества. Она мрачно задумалась о том, делались ли у Уайта и в этот раз ставки на то, сумеет ли она выйти из этой церкви действительно замужней женщиной. Ставки вполне могли бы объяснить громкий шепот и комментарии, которые сопровождали ее по пути.
С усилием сглотнув, Мередит поднялась, чтобы встать рядом с женихом, как требовал того ее долг.
Священник раскрыл маленькую книгу и начал читать, но Мередит не слышала и не понимала ни слова. Грохот сердца в ушах жестоко терзал ее, и лишь одна только мысль осталась в мозгу – бежать. Бежать!
Мередит почувствовала, как кружевная накидка, на которой, во имя соблюдения приличий, настаивал Чиллтон, соскользнула с одного плеча. Вместо того, чтобы поправить накидку, она позволила ткани соскользнуть на пыльный пол. И внезапно свобода от ханжеской накидки показалась ей восхитительной.
Скомкав юбку платья в руке, она мысленно приготовилась к тому, что собиралась сделать. К тому, чего не могла не сделать. Ее сердце просто не позволило бы ей выйти за кого-то, кроме ее любимого Александра. Мередит медленно развернулась на правой пятке…
И тут тонкий, едва уловимый французский аромат защекотал ее ноздри. Она склонила голову, чтобы вдохнуть его.
Он был здесь. Где-то поблизости был Александр. И, раз уж она смогла различить аромат даже стоя у алтаря, он наверняка вылил на себя почти целый флакон одеколона.
Внезапно с улицы донесся грохот копыт, испуганные крики людей и скрип гравия и колес какого-то экипажа. Священник прекратил читать, и все собравшиеся обернулись, ахая и бормоча, уставившись на раскрытую дверь церкви.