– Я могу устроить немалое напряжение, если вы немедленно не объяснитесь, поскольку у меня возникло отчетливое впечатление, что вы неким образом оскорбили меня.
– Боже милостивый. Никоим образом. Это всего лишь наблюдение… которым я готов поделиться в обмен на то, что вы позволите называть вас Мередит. – Александр приподнял и вторую бровь, ожидая ее ответа.
Она смотрела на него, словно размышляя о пристойности соглашения.
– Ладно. Называйте меня Мередит, называйте, как захотите… Но не в присутствии остальных. Хорошо?
– Хорошо, моя дорогая Мередит.
Она в отчаянии закатила глаза:
– А теперь, когда вы получили желанное разрешение, не будете ли вы столь добры объяснить мне свое так называемое наблюдение?
Улыбка заиграла на губах Александра, когда он поднялся и предложил Мередит опереться на его руку – которую она нехотя приняла – для прогулки к залитому солнцем озеру у подножия холма.
– Это не такая уж тайна, поскольку, я уверен, не только я пришел к подобному заключению.
Мередит остановилась. Сдернула ладонь с рукава его пиджака и скрестила руки поверх своего приятно заниженного декольте.
– Я начала уставать от ваших уверток, Лэнсинг. Прошу вас, скажите мне, что вы имели в виду.
– Что ж, хорошо. – Он глубоко вдохнул, затем наклонил голову, чтобы лучше видеть смену выражений ее лица. – Когда вы в обществе мистера Чиллтона, вы не та упрямая, бесшабашная, восхитительная Мередит, которую я повстречал в первый раз.
– Не такая? – Мередит рассмеялась. – Осмелюсь сказать, что это довольно смелое утверждение, поскольку мы с вами знакомы недавно, а меня с Чиллтоном вы видели единственный раз, на музыкальном вечере тетушек.
– И этого одного раза мне оказалось достаточно. Вы были зажатой и напряженной. Вы действовали так, словно каждый миг сомневались в себе. А то девичье белое платье, которое вы надели… Боже меня упаси.
– И вы выяснили это, наблюдая за мной всего пару часов?
– Я всегда хорошо разбирался в людях. Я знаю, как выглядит человек, пытающийся притвориться тем, кем он не является.
– И кем же, Лэнсинг, я пытаюсь притвориться, оказываясь в обществе Чиллтона?
– Я… по правде говоря, не знаю. – Александр заглянул ей в глаза, пытаясь дать понять, что он не играет с ней в какую-то свойственную повесам игру. – Я знаю лишь, что вы не сухая, скованная манерами мисс, которую я увидел в тот вечер.
Господи, если бы кто-нибудь увидел в этот момент побледневшее от потрясения лицо Мередит, он мог бы решить, что Лэнсинг собирается бросить ее в ледяное озеро.
Да, все пошло совсем не так, как планировал Александр. Он намеревался очаровать ее, приручить, заставить желать его – а вовсе не настраивать против себя. Он хотел лишь убедить ее, что мистер Чиллтон ей не подходит. Какого черта все вдруг пошло совершенно не так?