— Жду, когда ты подрастешь, — решил отшутиться он. Некоторое время Ира молча смотрела на него. Он перелистывал конспект.
— Вы правду сказали?
Олег приподнял голову.
— А что я сказал?
— Вы сказали, что будете ждать меня.
Он хотел ответить, что пошутил, но, увидев выражение ее глаз, замешкался. Девочка ждала серьезного ответа.
— Буду ждать, но с одним условием: если станешь олимпийской чемпионкой.
— Я стану! — уверенно произнесла она и вся засияла. — Олег Иванович, вы только ждите меня и ни с кем не встречайтесь. Хорошо?
Он не знал, что ответить. Его выручили ребята, вошедшие в кабинет.
— Олег Иванович, можно взять мячи?
После второго урока за ним пришла секретарша.
— Вас вызывает директор. Пришла мать Оверченко. Она в истерике.
В кабинете директора чересчур полная женщина высокомерно окинула его взглядом и отвернулась. Лицо у Галины Анатольевны было бледное,
— Олег Иванович, пожалуйста, садитесь. Это мать Саши Оверченко. Лично от вас она хочет услышать о конфликте с ее сыном. Расскажите…
— О каком конфликте вы говорите? — резко оборвала Наталья Валентиновна. — Не конфликт, а избиение моего сына! Он ему руку поломал, а вы — конфликт! Я с вами не согласна!
— Положим, руку он вашему сыну не поломал. Вчера я ходила в больницу и видела Сашу. В палате с другими больными он азартно играл в карты. Пожалуйста, Олег Иванович, расскажите, как все произошло.
Олег молча смотрел себе под ноги. Настроение было паршивое. Возникло желание плюнуть на все, уйти из школы, и он готов был это сделать, но, взглянув на директора, остановил себя и стал рассказывать,
Дверь тихо отворилась, вошел полковник. Осторожно ступая, он сел за стол против женщины. Олег говорил коротко. Не дослушав его, Наталья Валентиновна грубо оборвала:
— По-вашему выходит, что Саша виноват?
— Да, виноват, — решительно произнес Олег.
— А вы что, не виноваты?
— Я тоже виноват. Мне надо было вообще его к урокам не допускать…
— Я на вас в суд подам!
— Делайте, что хотите, но вашего сына я больше к уроку не допущу.
— Вы так думаете?
— Да.
— А вам не кажется, что вас самого к урокам нельзя допускать?
— Простите, пожалуйста, — подал голос полковник, — я военрук этой школы, учу вашего сына. Позвольте спросить: вы бы хотели узнать правду о вашем сыне?
— Можете себя не утруждать! Я заранее знаю, какую вы ему дадите характеристику, но я своего сына знаю лучше. Он не такой, как вы думаете.
— Это хорошо, что вы мои мысли читаете. И все-таки я бы хотел, чтобы вы набрались терпения и выслушали меня. Думаю, это в ваших интересах. Вы в курсе, что уже больше месяца я не допускаю его к своим урокам?