— Не повезло мне, Сережа, вторую войну без царапины, а тут в Румынии разыскал меня осколок. Разворотило кишки. Не знал уж, буду жить или нет. Да вот видишь, оклемался. Теперь везут меня в солнечный Баку на окончательную поправку.
— Это ничего... Это хорошо, Вася... Главное — жив.
— Точно, Сережа, — волнуясь, ответил старшина, — жив. А не думал ведь. Совсем рядом со мной она стояла, точила косу.
— Кто? — не понял Белов.
— Смерть моя, друг ты мой. Видел ее, безносую, как тебя. Ты о себе расскажи...
— Погоди, Гончак, а где капитан наш?
— Лукин? Светлая голова. Погиб геройски под городом Белгородом.
— Жаль.
— Да, геройский командир был. Ты помнишь, Серега, как мы немца держали? — голос старшины стал звучным.
Да разве Белов мог забыть это? Танки, лезущие на окопы, бронетранспортеры, серые фигурки в прицеле пулемета. Такое не забудешь.
— Помню, Вася...
— Дали мы им тогда. Помнишь, как горел ты весь, пока я тебя в госпиталь вез. Лукин тогда сказал: «Как хочешь, а до Москвы довези, хоть на себе». Я потом вспоминал тебя. Часто вспоминал. Жалел, что адреса не взял. Все думал, увижу ли студента...
— Вот и встретились мы, Вася...
— Марина, — заглянула в дверь палаты сестра, — начальница идет.
— Вам надо уходить, Сережа, — Марина взяла его за рукав.
— Как же так, Марина, — Белов вопросительно поглядел на нее, — ведь это Гончак...
— Ты придешь завтра, — от волнения Сергей и не заметил, что она назвала его на «ты», — после завтрака сразу приходи.
Сергей сжал руку Гончака.
— Я приду, Вася, завтра...
— Буду ждать... Очень тебя ждать буду.
Когда Сергей вышел, Свиридов повернулся на бок и посмотрел на Марину:
— Что ж это вам, Мариночка, кавалеров не хватает? Фронтовиков мало? Ну зачем вам этот мент? Мы, бывало, таких у нас в Николаеве...
— Замолчи, — жестко сказал Гончак, — замолчи, приблатненный. Как ты воевал, я не знаю. А вот как он — своими глазами видел. Этот пацан всю нашу роту спас. Немцы во фланг зашли, а он один, с пулеметом... Потом мы мост держали. Всех побило, всех десятерых. А мы вдвоем. Понял ты? И сдержали гадов. Он с фронта не бежал. Его больного отправили. А что он в милицию пошел, значит, так и надо.
Марина, прижавшись к стене, молча слушала их, и ей почему-то были очень приятны слова Гончака.
Сергей, придя в свой вагон, погасил свет и открыл маскировочную штору. Он глядел в темное окно, и в нем, словно на экране, память прокручивала ленту сорок первого...
...Перед окопом горела земля. Он был неудобный, этот окоп, отрытый наскоро и неумело.
— Студент, — хрипло сказал капитан Лукин, — твоя задача простая отсекай пехоту от танков.