Вот только курей на улицах я не заметила. Может, за то столицу и прозвали Чистоградом?
Там и сям над каменными палатами возвышались бревенчатые терема, украшенные резьбой и расписанные яркими красками, ничуть не тусклее тех, что покрывали колымагу Морисланы. И дождик их мочил, и солнышко жгло на такой высоте, а они все равно сияли оттуда алым, зеленым и бирюзовым.
— Красотища. — С гордостью сказала Саньша. — Вот погодь, ещё в кремль приедем. Там и вовсе дивы дивные.
Она перехватила мой взгляд, смешно наморщила лоб, приподняв светлые брови.
— Чо, не знаешь? В кремле, Триша, сидят верчи и сам король. Там восемь палат каменных с теремами. И дворец короля в самом дальнем конце. Кругом стена высоченная, чтоб, значит, чужие не ходили, не тревожили. С башнями из камня.
— Верчи? Это кто? — Я почувствовала, как загораются от прилившей крови щеки.
Идущие по дороге прохожие глядели на меня с нехорошим любопытством, некоторые даже с жалостью. От их взглядов хотелось отползти назад, за сундуки.
Вот только незнанию прятками не поможешь. Да и на город глянуть было любопытно.
— Слышала я, что вы, травницы, все с причудами. — Рассудительно сказала Саньша. — Но что бы настолько! Тебя, Триша, вроде как в лесу растили. И у медведей в бору учили. Верчи — это самые важные господа в Положье. Выше них только сам король. Все графы им подчиняются. А тем — земельные.
Я кивнула, услышав знакомое слово — графы. Арфен-мельник рассказывал, и не раз, про Моржену, нашего графу из Оксиграда. Именно ему, как говорил мельник, Онята отсылает собранную с Шатрока и Соболекова подать.
— Всех верчей восемь. — Продолжала Саньша, радостно вертя головой по сторонам. — Ишь, глянь, какая лавка! С платками, что хвосты у павлина!
— Павлин? — Я вздохнула. Похоже, тут спрашивать да спрашивать.
— Птица такая. Из себя яркая да семицветная. Дорогущая — страсть! А в кремле запросто, заместо кур живет. — Доверительно сообщила мне Саньша. — Вот приедем туда, сама увидишь. Нашу госпожу в кремле всегда привечают. Прочие женки земельных по чужим углам или на постоялых дворах мыкаются, коли своего дома в Чистограде нет. А нас в терем селят, что поверх палат верча Яруни. И ключница к госпоже завсегда подходит с поклонами, и дворня с полным уважением.
Она смолкла. Мы вдвоем начали любоваться алыми полотнищами, что расстелило по двускатным крышам заходящее солнце.
В кремль подвода въехала не останавливаясь. Сначала мы миновали ворота в могучей стене, потом, оглянувшись, я увидела две круглые башни, что стояли у врат по бокам. Подвода свернула влево и загромыхала по объездной дороге, вдоль высоченной стены, утканной башнями из темного камня.