Несколько дней спустя я помогала Грейс готовить еду для азиатских слонов и поинтересовалась, ссорятся ли они с Гидеоном.
– А что? – неожиданно насторожилась она.
– Просто кажется, что вы так хорошо между собою ладите… – ответила я. – Даже немного обескураживает.
Грейс расслабилась.
– Он не опускает стульчак в туалете. Злюсь ужасно.
– Если это его единственный недостаток, я бы сказала, что тебе невероятно повезло. – Я подняла большой нож, которым разрезала дыни пополам, внимательно следя, чтобы из них не вытекало много сока. – У него есть от тебя тайны?
– Например, что он подарит мне на день рождения? – Она пожимает плечами. – Конечно.
– Я имею в виду не такие секреты. Я говорю о тех, которые заставляют думать, что он что-то скрывает. – Я откладываю нож и смотрю ей прямо в глаза. – В ночь, когда погиб детеныш… ты же видела Томаса в кабинете, верно?
До этого мы ни разу не обсуждали ту ночь. Но я знала, что Грейс не могла не видеть, как он раскачивается на кресле – глаза совершенно пустые, руки дрожат. Я знала, что именно поэтому она не захотела оставлять с ним Дженну.
Грейс опустила глаза.
– У каждого свои демоны, – пробормотала она.
И по тому, как она это произнесла, я поняла, что уже не в первый раз она видела Томаса в подобном состоянии.
– Подобное ведь и раньше случалось?
– Он всегда приходил в норму.
Неужели я единственная в заповеднике, кто этого не знал?
– Он заверил меня, что такое произошло только один раз – когда умерли его родители, – заметила я с пылающими щеками. – Я-то думала, что брак – это союз, понимаешь? В горе и в радости. В болезни и в здравии. Почему он меня обманывал?
– Хранить тайну – не значит лгать. Иногда это единственный способ защитить того, кого любишь.
Я усмехнулась.
– Ты так говоришь только потому, что никогда не была по ту сторону баррикады.
– Нет, – негромко согласилась Грейс. – Я как раз из тех, кто хранит тайны. – Быстрыми, ловкими движениями она принялась лопаткой накладывать арахисовое масло в половинки дынь. – Я люблю присматривать за твоей дочерью, – добавила она ни с того ни с сего.
– Я знаю и очень тебе благодарна.
– Я люблю присматривать за твоей дочерью, – повторила Грейс, – потому что своих детей у меня никогда не будет.
Я посмотрела на девушку, в эту секунду она напомнила мне Мору – в ее глазах залегла какая-то тень, которой я раньше не замечала. Я списывала все на молодость и неуверенность, но это могло быть и свидетельство утраты того, чего она, по сути, и не имела.
– Ты еще очень молода, – успокоила я.
Грейс покачала головой.
– У меня бесплодие, – уточнила она. – Какой-то гормональный сдвиг.