— Широкий выбор, прямо как в международном автосалоне. — Высокий ухмыльнулся. Я лично выбираю «Волгу»-матушку. Если, конечно…
Он не договорил, открыл дверцу машины, осветил панель и радостно воскликнул:
— Ключ на месте! Порядок. Поехали!
— Да не ори ты, — шепотом остановил его напарник. — А стоит ли «Волгу» брать, заметная машина, подзалететь запросто можем…
— Не узнаю я что-то тебя, Иван, сегодня. На «Волге» — в самый раз. Внушает доверие. Солидная тачка. Давай толканем…
Не включая мотора, они вытолкали машину на улицу, прикрыли двери, навесили замок (не запирая, впрочем, его на ключ), и только когда машина оказалась метрах в двадцати от гаража, включили мотор. За руль сел Иван, и серая «Волга» без огней, едва различимая на снежном фоне, мягко урча, помчалась по безлюдным ночным улицам, чтобы вскоре остановиться возле неказистого домика на окраине. Одно из его маленьких, задернутых кисейными занавесками окон, слабо светилось.
Водитель не успел еще выключить мотор, как из дому вышел человек в накинутом на узкие сутулые плечи полушубке.
— Принимай тачку, Луи.
Сутулый коротко бросил:
— Молодчики! Все чисто прошло?
— На высшем уровне, шеф! Как обычно, полный хоккей.
— Кончай трепаться. Заходите, да по-быстрому.
В маленькой комнате за столом, покрытым цветастой плюшевой скатертью, сидел парень лет тридцати с грубыми чертами смуглого лица и иссиня-черными курчавыми волосами. Он молча встал, открыл шкафчик и поставил на стол бутылку водки и тарелку с нехитрой закуской. Сутулый потянулся к бутылке, стал разливать водку в граненые стаканы. Было видно, как дрожала его худая рука. Наполнив стаканы до краев, он небрежно придвинул их сидевшим за столом.
— А себе, Луи? — смуглый вопросительно взглянул на шефа. — Неужто и перед делом не примешь?
По бледному нездоровому лицу сутулого скользнуло подобие улыбки.
— Я уже свое принял, Сава, ты же знаешь. Так что не обижайтесь. Я чайку выпью.
Он взял стоящий на столе чайник. Стакан наполнился густой темно-коричневой, почти черной жидкостью.
— Ну, с божьей помощью! — хрипловатым голосом произнес шеф, поднимая стакан, и криво ухмыльнулся.
Тон, каким были сказаны эти слова, и ухмылка придавали им зловещий, дурной смысл, понятный, однако, сидящим за столом. Они переглянулись и мигом осушили свои стаканы. Сутулый же не спеша, с наслаждением потягивал крепкий, словно деготь, чифир, и глаза его, и без того отдающие нездоровым лихорадочным блеском, словно бы стекленели.
Все молча ждали, когда шеф закончит «ловить кайф». Наконец он, очнувшись, взглянул на старые стенные часы: