В эти дни начальница со мной добренькая, ведь для всех я по-прежнему невеста шефа. Она не нагружает меня работой, и я даже начинаю скучать.
На следующей неделе в понедельник, к своему удивлению, вижу Эрика. У меня сжимается сердце. Ладошки потеют, и, кажется, со мной сейчас случится удар. Я хожу по офису так, чтобы он меня заметил. Знаю, что он меня увидел, но поскольку он не звонит мне и не обращает на меня внимания, я сама делаю первый шаг.
Когда я открываю дверь его кабинета, он сурово на меня смотрит.
– Что вы хотели, сеньорита Флорес?
Закрываю дверь. Кажется, давление поднялось до восьмисот. Подхожу к столу и тихо говорю:
– Я рада, что ты вернулся.
Он долго всматривается в меня и повторяет с нейтральным выражением лица:
– Что вы хотели, сеньорита Флорес?
– Эрик, мы должны поговорить. Пожалуйста, ты должен меня выслушать.
С невозмутимым взглядом он откидывается на спинку кресла:
– Я ясно дал понять, что нам с вами не о чем разговаривать. А теперь, если вы будете так любезны, возвращайтесь на свое рабочее место, пока я не вышел из себя и не вышвырнул вас на улицу, как вы того заслуживаете.
Внутри меня все восстает. Э, нет… не бывать этому.
Мне хочется закричать, надрать ему задницу, чтобы он перестал так холодно со мной обращаться. Но мне нужно, чтобы он меня выслушал, поэтому я проглатываю свою гордость:
– Сеньор Циммерман, мне все же хотелось бы, чтобы вы выслушали то, что мне нужно вам сказать.
– Покиньте мой кабинет, – говорит он, не меняя выражения лица, – и приступите к своим обязанностям, которые включают работу на меня и на мою компанию.
Открывается дверь, и входит Клаудиа с кофе. Окидывает нас взглядом, и когда собирается оставить нас наедине, Эрик говорит:
– Клаудиа, останьтесь, чтобы мы завершили начатое. Сеньорита Флорес уже уходит.
Я возмущена и настаиваю:
– Ради бога, Эрик, ты можешь уделить мне пару минут?
Он поднимается и предстает передо мной потрясающим в своем темном костюме. Опирается на стол и рычит мне прямо в лицо:
– Выйди из моего кабинета!
– Нет.
– Предпочитаешь, чтобы я тебя уволил?
Клаудиа в замешательстве хлопает глазами. Поворачиваюсь к ней и в ярости говорю:
– Будь так любезна, выйди из кабинета, немедленно!
Она моментально вылетает, а Эрик ругается, и когда мы остаемся одни, я выпускаю на волю характер, который, по словам отца, точно такой же, как был у моей матери:
– Можешь увольнять меня, выгонять, но ты не можешь заставить меня замолчать.
– Я не хочу тебя слушать. Я же сказал, что…
Ударяю со всей силы кулаком по столу и, разгневанная, прерываю его: