– Хорошо, сеньор Циммерман, то, что было между нами, закончилось. Поздравьте Ребекку, она победила.
Разворачиваюсь и выхожу. Не хочу на него смотреть. Ничего больше от него не хочу. Я настолько разъярена, что сейчас способна на все, что угодно. В его кабинет входит Клаудиа. Я не знаю, о чем они говорят, что обсуждают, но на самом деле мне наплевать. У меня дрожат руки. Я сажусь за стол. Из кабинета выходит начальница:
– Джудит, найди мне, пожалуйста, номер руководителя севильского филиала.
Словно робот, выполняю просьбу. Я сейчас не могу и не хочу ни о чем думать. В этот момент из кабинета Эрика выходит Клаудиа, бросает на меня взгляд и входит в кабинет начальницы. Отыскав нужный номер телефона, тоже захожу к ней в кабинет, Клаудиа сразу же выскальзывает, и я собираюсь выходить, но слышу, как моя слабоумная начальница говорит:
– Я только что узнала, что ты вернула Эрику Циммерману кольцо.
Я молчу, не собираюсь что-либо объяснять этой тупице.
– Что, любовь закончилась?
От этого комментария у меня закипает кровь в жилах. Я вдруг прихожу в себя, словно просыпаюсь от спячки, и выпаливаю:
– Если вам интересно, то это моя личная жизнь, и я предпочитаю ее не обсуждать.
Но чувство превосходства не дает ей замолчать.
– Значит, ты не едешь в Германию?
Поскольку я не отвечаю, она продолжает:
– Ты и вправду поверила, что он хотел с тобой иметь что-то серьезное?
Я молчу, иначе убью ее, повыдергиваю ей все волосы. Но она настаивает и, кажется, наслаждается моментом:
– Приготовься к тому, что тебя ожидает. Еще долгое время ты будешь предметом насмешек в компании. Прошло время, когда ты была неприкосновенной невестой шефа, теперь ты станешь посмешищем для всех сотрудников. И, откровенно говоря, мне тебя не жаль. В последнее время ты о себе возомнила невесть что и заслуживаешь, чтобы тебя поставили на место.
У меня все кипит внутри, и я знаю, что назад пути нет.
Если я что-то и делала в этой чертовой компании, так это была скромной и трудолюбивой. И если кто-то не хотел признаваться в отношениях с Эриком, так это я, и именно из-за того, что не хотела, чтобы по офису гуляли сплетни. И теперь из-за этого я собираюсь уволиться. Ударяю по ноутбуку начальницы, с силой его закрывая.
– Предпочитаю быть брошенной шефом, чем старой безумной шлюхой, которая ложится под каждого молодчика, залезшего ей под юбку. – Она разевает рот, и я продолжаю: – Да… да. Или ты думаешь, я не знала или никто не знал, чем ты иногда занимаешься в кабинете?
– Я не позволю тебе…
– Чего ты мне не позволишь? – прерываю ее, повышая голос. – Послушай, я была хорошей секретаршей, покрывала тебя, защищала и не обсуждала то, что видела, и все же ты обращаешься со мной как стерва и насмехаешься над тем, что произошло между мной и сеньором Циммерманом. Ну что ж, я больше не буду хорошей девочкой! С этой минуты, как я полагаю, мы с тобой на равных, поскольку я уже не сотрудник компании. Так вот, хочу, чтобы ты знала: если ты меня оскорбишь, я тоже тебя оскорблю. Если ты мне нагрубишь, я тоже тебе нагрублю. Потому что, послушай, жалкое отродье, будем откровенны, у каждой из нас есть свои позорные пятна… пусть я буду бывшей любовницей шефа, но ты останешься потаскухой, которой нравится, когда с нее снимают трусики на столе и натягивают где придется!