— Не можно, а нужно! — поддержал Володин, разливая коньяк в два граненых стакана, которые, вместе с помутневшим от времени, старомодным графином, стояли на стеклянном подносике здесь же, на столе. В довершение он вынул из сумки шоколадку и, надломив ее в нескольких местах, развернул. — Ну, Кумач Абович, ваше здоровье.
Володин сглотнул коньяк сразу, залпом, привычно поморщившись и понюхав шоколадную дольку, отправил ее вдогонку.
Кумач Абович пил совсем иначе — совсем маленькими глоточками, с чувством, расстановкой и толком, блаженно закатив глаза и широко раздув мощные крылья своего бананообразного носа.
— Хороший коньяк, вкусный, — в итоге произнес он, ставя стакан на стол и поворачивая коньячную бутылку к себе этикеткой.
Володин, который, зная давнее пристрастие Кумача Абовича к хорошему спиртному, денег не пожалел, согласно кивнул.
— «Квинт», — прочитал Калика на этикетке, — пять звезд. Ты смотри-ка, не разучились молдаване еще коньяк делать.
Володин снова разлил коньяк по стаканам.
— Не разучились, но все равно не то… Помните, какой был «Белый аист» раньше? Цветами пах!
— Ну ладно, что за дело у тебя? — наконец спросил Кумач Абович, когда они осушили еще по полстакана.
— Да вот надо мне послушать запись одного допроса, Кумач Абович…
— Это можно. Когда допрашивали? Кого?
— Понимаете, Кумач Абович, — чуть замялся Володин, — дело веду я, но обвиняемого допрашивал другой человек.
— Понимаю. Адвокат?
— Нет.
— Значит, запись свидания с родственниками?
— Нет.
— Хм… А с кем же?
— С Константином Апариным.
— Ну-у… — развел руками Кумач Абович, — ты же знаешь, это запрещено. Сотрудники разных служб не имеют доступа к техническим записям друг друга без специальных разрешений. Никак не могу.
— Но ведь дело-то веду я, — возразил следователь.
— А кто его знает, может быть, Апарин допрашивал его совсем по другому делу? Это строжайше запрещено правилами. Ты же знаешь. За такое и уволить могут — да еще и по статье. А я, несмотря на сырость и ревматизм, дорожу своей работой.
— Кумач Абович, — как можно более проникновенно произнес Евгений, разливая следующую порцию коньяка, — понимаете, очень нужно.
— А если очень нужно, то возьми разрешение у Апарина, я тебе запись дам без звука.
— Да не могу я его найти… С утра вызваниваю. — Володин сочинял на ходу.
— Ну вот когда вызвонишь, тогда и поговорим.
— Время, Кумач Абович. В нашем деле это главное. Чуть-чуть опоздал — и все. Упустил возможность раскрыть дело. Каждая минута на счету.
— Ага, поэтому ты со мной тут сидишь, лясы точишь и коньяк распиваешь, — улыбнулся Кумач Абович.