И тут Гордеев понял, что не давало ему покоя последние два дня.
Абросимов. Сергей Абросимов, свидетель гибели Реутова! Он же профессиональный фотограф. У него должна быть идеальная память на лица. Он же сказал, что вроде бы видел Реутова в аэровокзале. Но — «вроде бы». Почему не был уверен? Возможно, что-то более интересное привлекло его внимание? Очень даже возможно. И потом, откуда такое совпадение, почему из десятков и даже сотен лиц, которые мелькали мимо него в аэровокзале, он сумел запомнить Реутова? А что, если этому запоминанию что-то поспособствовало?
Гордеев открыл записную книжку, куда он предусмотрительно выписал координаты всех свидетелей по делу Реутова. Позвонил Абросимову на работу и договорился о встрече.
Через час с небольшим Абросимов смотрел на фотографию девушки. Смотрел долго, Гордеев подумал даже, что так не смотрят на лицо человека, которое тебе ни о чем не говорит. Впрочем, кто знает, возможно, у фотографов свои профессиональные заморочки.
— Прекрасное лицо, — сказал наконец Абросимов нейтральным тоном.
— Я сам вижу, какое оно, — проскрипел Гордеев. — Скажите лучше, вы эту девушку видели вместе с Реутовым?
Он выстрелил наугад, но попал в «десятку». Впрочем, не так уж наугад — правильно расставил акценты.
— Откуда вы знаете? — оторопел Абросимов.
Оказалось, действительно, в Шереметьево-2 он видел молодую женщину, очень похожую на ту, что изображена на фотографии, только она была немного старше и гораздо увереннее в себе. А так сходство безусловное.
— Но ведь фотография не свежая, верно? — спросил Абросимов. — Судя по цвету и качеству бумаги, где-то начала девяностых. В таком случае, это она, — безапелляционно заявил он. — Просто стала старше.
Гордеев, на самом деле нуждавшийся сейчас в посторонней поддержке, получив ее, такую категоричную, даже несколько опешил:
— Почему вы так уверены, Сергей?
Абросимов наклонился к адвокату и интимно сообщил:
— Просто я очень хороший фотограф.
Вечером, заехав к Турецкому выпить пива после работы, Гордеев показал ему фотографию, найденную у Реутова. Турецкий поцокал языком.
— Ты не цокай, а лучше скажи, как, по-твоему, сколько ей лет?
— На фотографии?
— Ну а где же еще?
— Лет девятнадцать, не больше. А что?
— Нежный возраст, — пробормотал Гордеев.
— Это точно.