Я касаюсь самодельной татуировки на груди. Слова до сих пор пылают, даже спустя столько лет. Она убежит в страхе, если увидит звёзды на моих коленях, кинжал на шее, паутину на одном плече и погоны на другом. Эта надпись. Я хочу швырнуть прицел в стену. Мне никогда не будет позволено прикоснуться к её девственной коже своими грязными пальцами и губами. Это осквернило бы её.
Но я не бросаю своё оружие. Инструменты убийцы — это его друзья, возможно, единственные. Я возвращаюсь на своё место. Она идёт в кухню, чтобы перекусить. По крайней мере, сейчас нас кое-что объединяет. Мы оба не удовлетворены.
Мысли о еде напоминают мне, что я и сам с утра ничего не ел. Это нехорошо. Я должен тщательно заботиться о своём теле, так же серьёзно, как отношусь к своей винтовке САКО и ножу ХК. Я стряпаю сандвич с арахисовым маслом. Белок в орехах и зёрна пшеницы в хлебе дадут мне достаточно энергии до утра.
Я подхожу к турнику, висящему в дверях моей спальни. Глядя на суровое пространство вокруг, я понимаю, что не смог бы привести её сюда даже в темноте. Я несколько раз подтягиваюсь, но моё внимание сосредоточено на глухих стенах и почти полной пустоте квартиры.
Ничего здесь не имеет значения, кроме моих инструментов. Я мог бы упаковать их всех за две минуты. Эту жизнь я пытаюсь оставить позади, но старые привычки всё ещё контролируют меня. Завтра я куплю настоящую кровать, вместо пенопластового каремата (прим. ред.: туристический коврик) на полу. Прочную, деревянную кровать, которая не сдвинется с места, даже если на неё упадёт слон.
Я делаю восемь подходов по десять повторений. Бицепсы и мышцы спины отзываются приятной болью. Я ложусь на пол, чтобы продолжить тренировку отжиманием на одной руке. Четыре подхода по двадцать пять, а затем замираю на одной руке до тех пор, пока на лбу не выступают капельки пота. Мои дельтовидные мышцы, бицепсы, трицепсы и мышцы грудной клетки слишком слабы, чтобы удержать меня дольше.
Я лежу на полу и снова думаю о ней. Завтра, может быть, я поговорю с ней. Скажу ей, что она пахнет свежестью и широтой космоса, что её голубые глаза напоминают мне небо над Уральскими горами, и я хочу в них утонуть.
Снова звенит телефон. Судя по звонку, это Дэниел. Дэниел — другой киллер, с которым я сталкиваюсь снова и снова. У меня было всего несколько контактов с ним, потому что он очень опасный человек. Не нужно привлекать к себе внимание людей.
Я напоминаю себе, что называю его Дэниел, с коротким гласным звуком вместо длинного «и», как я говорю по-русски. Однажды, я назвал его Даниил, и он предупредил меня, что моего неправильного произношения слишком много для того, чтобы стать врагами, и слишком мало, чтобы мы стать друзьями. Я не был уверен, чем это было, предупреждением или приглашением. В этом бизнесе ни у кого нет друзей, тем не менее, я никогда больше не называл его