– Ты дал ей свой номер?
Он приложил палец к губам:
– Тебе что-нибудь нужно?
Хоуп вздохнула:
– У Тоби температура, он беспокоится сильнее обычного. Я подумала, что ты, может быть, купишь подгузников по пути домой? Третий размер.
Я скривилась.
– Э… конечно. Какая марка?
– «Лувс». Большое спасибо.
Джош нажал на кнопку разъединения. Я пристально посмотрела на него.
– Детка, а что мне было делать? – сказал он. – Ребенок болеет. Если я не помогу, ей придется тащить его, кричащего, с собой в магазин.
– Он не кричит. Ты разве слышал его крик? Это довольно странно для младенца с температурой и коликами, но он молчал.
Взгляд Джоша стал мягче.
– Я бы хотел, чтобы и тебе кто-то помог, когда меня нет рядом.
– Думаешь, мне Хоуп поможет? – язвительно спросила я.
Джош открыл передо мной дверцу машины:
– Эйвери, она хороший человек. Когда вы познакомитесь, она тебе понравится.
Я уселась на место пассажира. Джош обошел вокруг капота и сел за руль.
– Если бы ей хотелось со мной познакомиться, мы бы уже были знакомы. Ты же не слепой, Джош! Неужели не видишь?
– Она работает вечерами. Выходит из дома тогда же, когда и я. Если бы было иначе, она бы донимала своими просьбами тебя.
Я нахмурилась:
– Она первый раз тебе позвонила, чтобы о чем-то попросить?
– Хм… нет. Но я помогаю, только когда не занят.
– Джош! Ты ей не муж и не должен бегать по ее поручениям!
– Ладно, Эйвери. Не расстраивайся. Я это улажу.
– Уж пожалуйста, – сказала я, откидываясь в кресле.
Я поднес бутылку к губам, и пиво потекло по горлу, немного смягчив мою тревогу. Зима пришла и ушла. Мартовский воздух был теплым, но я все еще носил джемпер с капюшоном: он пропитался запахом Эйвери.
– Виски уже не помогает? – спросила Джинджер, вытирая тряпкой деревянную столешницу.
Она улыбалась, но по глазам было видно, как она устала за долгую смену.
– Захотелось разнообразия, – ответил я, рассматривая этикетку на бутылке.
– У тебя с твоей старушкой все в порядке?
Я усмехнулся и кивнул. Джинджер встречалась с Медведем, тупым байкером, который редко мылся. Она уже начала перенимать его терминологию.
– Эйвери немного напряжена, – сказал я.
– Гормоны.
Я кивнул и сделал большой глоток. Дело не только в беременности. Ею Эйвери наслаждалась, несмотря на недомогание, которое испытывала на тридцать второй неделе. По какой-то другой причине она становилась все более и более беспокойной. У нее даже начались галлюцинации, и в последнее время они участились. Я ужасно за нее боялся, но мы были у врача, прошли все тесты, какие можно проходить беременным, и нам предлагали только таблетки, которые она не могла или не хотела принимать.