– Эйвери, это врачи, о которых я тебе говорила. Вот доктор Ливингстон, твой невролог.
Она указала на брюнетку с пухлыми губами и кудрями до плеч. Помада телесного цвета подчеркивала теплую смуглость лица.
– Очень приятно, – сказала я.
– А это доктор Брок.
Доктор Брок, приземистая седая женщина с ореховыми глазами, заговорила со мной первой, и ее улыбка озарила комнату:
– Эйвери, очень рада познакомиться с вами. Понимаю, как вам сейчас тяжело. Но если вы согласитесь ответить на наши вопросы, то, надеюсь, нам удастся вам помочь.
– Вы не поможете мне, – мрачно ответила я.
– Мы бы хотели попробовать, – вступила в разговор доктор Ливингстон.
Деб проверила мои мониторы и коротко кивнула мне.
– Да, – сказала я, махнув ей рукой. – Ты здесь часами сидишь. Иди найди Куинна.
Как только я это сказала, мое сердце забилось и я почувствовала тяжесть в груди. Врачи посмотрели на экран и переглянулись.
– То есть, – поправилась я, сдерживая слезы, – отдохни.
– Кто такой Куинн? – спросила доктор Брок.
Я покачала головой, не в состоянии ответить. Деб вернулась и взяла меня за руку:
– Это парамедик, с которым Джош Эйвери работал до происшествия. Она думает, что мы встречаемся.
– Вы действительно встречаетесь? – спросила доктор Ливингстон.
– Нет, – тихо ответила Деб.
Когда человек оказывается в больнице, интимное перестает считаться интимным. Половая жизнь, прошлые связи, запах изо рта и из влагалища, грибок стопы, урчание в животе, даже вредные привычки – все это перестает быть личной жизнью и становится историей болезни. В больнице врач как священник. Совершая над тобой насилие, он пытается очистить твою душу. Будь по-другому, Деб почувствовала бы себя предательницей.
Доктор Ливингстон подала знак медбрату. Тот ненадолго вышел и вернулся с двумя стульями. Врачи уселись у края моей кровати.
– Было бы интересно посмотреть ее на магнитоэнцефалографе, когда она отвечает на наши вопросы, – сказала доктор Ливингстон.
Доктор Брок кивнула, не переставая смотреть на меня с фальшиво-теплой улыбкой.
– Итак, вы помните, как ваши отношения с Джошем развивались на протяжении двух лет.
– Да. – Я чувствовала себя не столько пациентом, сколько подопытной крысой.
Доктор Брок изо всех сил изображала желание мне помочь, но я видела, что они обе уже обдумывают свои будущие статьи в медицинском журнале. Тот азарт, который читался в их глазах, был знаком и мне. Мы, медики, изо дня в день имеем дело с одними и теми же явлениями. Поэтому нетипичные случаи вызывают живейший интерес. Это не значит, что мы не можем сочувствовать больному. Но чтобы соблюсти баланс между профессиональным любопытством и человеческим участием, приходится вести борьбу. Доктор Ливингстон и доктор Брок ее проиграли.