– Мальчик или девочка?
– Девочка, – сказал он, не переставая улыбаться.
– Поздравляю.
Лифт подъехал к родильному отделению и раскрыл двери. Я пропустила счастливого папашу вперед, потом вышла сама и остановилась у широких окон палаты новорожденных. Больше половины кроваток было занято.
В коридоре показался яркий халат медсестры Джорджии. Ее темно-русый конский хвостик растрепался, покрасневшие глаза смотрели устало.
– У вас почти аншлаг? – спросила я.
– Это еще что! – произнесла она так, как говорят на берегах Миссисипи. – Сегодня полнолуние. Заскучаешь в неотложке – приходи сюда. Я покажу тебе настоящую запару.
Я усмехнулась. Она подмигнула мне и, шурша халатом, направилась в родильную палату.
– Милые, правда? – вдруг раздался у меня за спиной голос доктора Розенберга. – Я часто сюда прихожу, чтобы сосредоточиться и получить положительный заряд.
– А я просто спасаюсь от Деб, – пошутила я.
Он рассмеялся:
– Что-то вас в последнее время не видно в баре. Заняты, наверное?
– Занята, – сказала я, с улыбкой глядя через стекло.
Малыши и правда были милые, но думала я не о них, а о Джоше.
Вдруг я посерьезнела и подняла глаза на доктора:
– А вы теперь завсегдатай «Дыры на углу»? Давно?
– С тех пор, как стал реже вас видеть.
Я улыбнулась, приподняв краешки плотно сжатых губ:
– Да. Вечерами я действительно занята.
– И как успехи?
Я не хотела вздыхать, но вздохнула. Меня прорвало, и я не смогла остановиться даже тогда, когда вежливое лицо доктора озадаченно вытянулось.
– Ну что ж, отлично, – сказал он так, как разговаривал с Деб и другими медсестрами, если они пытались с ним поболтать. – Желаю вам всяческого счастья.
– Всяческого счастья? – повторила я с нескрываемым отвращением.
В глазах Розенберга снова мелькнула искра.
– Я это к тому, что вы не воспользовались моим советом, а значит, вряд ли будете помнить о нем в дальнейшем.
– Вы о чем? О каком совете?
– О совете держаться подальше от Джоша Эйвери. Общение с ним не сулит вам ничего хорошего. – Оглядевшись по сторонам, доктор ласково взял меня за руку и завел за угол: – Все-таки позвольте мне сказать. Ведь раньше мы были друзьями.
– Разве?
– Я думал, что да. – Он как будто обиделся.
Розенберг дотронулся кончиками пальцев до моего лица. Я отстранилась и посмотрела вокруг: в десяти футах от нас стоял Джош. В его глазах горела убийственная ярость. Я, вздрогнув, попятилась:
– Вы видели, что он здесь!
– Конечно нет, – сказал доктор Розенберг. – Здравствуйте, Джош.
Тот ответил кивком. Доктор буркнул: «Извините, мне пора» – и направился к лифту. Когда Джош подошел, я ткнула пальцем туда, где секундой раньше стоял Розенберг: