Определенного плана я себе не составил. Просто доктору тоже было что терять, и если он об этом забыл, то я собирался напомнить. Несколько недель назад он перестал таскаться за Эйвери и теперь только наслаждался пересудами, которые вызвал. Я всю жизнь имел дело с такими высокомерными паразитами, как он, и готов был поклясться, что не позволю ему разрушить мои отношения с любимой девушкой.
Остановившись на обочине и выключив двигатель, я окинул взглядом жилище доктора: это оказалось кирпичное строение в шейкерском стиле[7] – обыкновенный пенсильванский загородный дом. Я представлял себе, что Роз живет в викторианском особняке, как те, которые стоят в центре Геттисберга, но, к своему удивлению, увидел нечто гораздо более скромное.
На втором этаже мигнул свет, и я успел заметить в окне силуэт. Весь первый этаж был освещен так, будто в доме вечеринка. Я бы этому порадовался: хотелось навтыкать Розенбергу на глазах у его же богатеньких друзей. «Неслабые у тебя, наверное, счета за электричество», – буркнул я себе под нос и, выйдя из машины, зашагал по широченной подъездной аллее к небольшим воротам. Постучал. Осмотрелся: солнце уже опустилось за крыши домов и в поселке стемнело. Теперь мой визит выглядел еще более зловеще.
Мне открыла женщина в тонком голубом свитере.
– Чем я могу вам помочь? – улыбнулась она, с любопытством глядя на меня.
За ее спиной послышалось жужжание чего-то электрического: на газон выехала девочка-подросток в красном инвалидном кресле. Женщина подвинулась, заслоняя ее от меня.
– Вы заблудились?
Я с усилием сглотнул, уже пожалев, что приехал.
– Пиццу привезли? – Это был глубокий голос Розенберга.
Доктор вышел к воротам и стал рыться в кошельке. Когда он наконец на меня посмотрел, усталость в его глазах сменилась тревогой. Увидев во взгляде соперника испуг, я тут же отбросил сомнения: ублюдок действительно был виноват.
– Здравствуйте, Джош. – Розенберг прокашлялся, чтобы скрыть удивление, и положил руку жене на плечо: – Это ко мне, дорогая. По работе.
Он поцеловал ее в макушку, она скользнула в дом. Девочка поехала за мамой. Док Роз закрыл калитку и, заметив книгу в моей руке, слегка кивнул:
– Не знаю, что Эйвери вам сказала, но она, видимо, неправильно меня поняла.
Я опять сглотнул, избавившись от чувства вины и желания извиниться за непрошеное вторжение.
– А как она должна все это понимать, док? – спросил я, изо всех сил сжимая книгу, чтобы не врезать ему по самодовольной физиономии.
– Эйвери – хорошая девушка. Милая и еще очень молодая. Она видит во мне что-то особенное, а не просто человека, который нянчится с больными.