Послышался стон: Куинн спал. Протяжно зевнув, он спросил:
– Что ты на этот раз отмочил, придурок несчастный?
– Эйвери меня бросила. Она бросила меня к чертовой матери!
– Что? – крикнул он.
Рядом с ним недовольно забубнила какая-то женщина.
– Там у тебя Деб?
После короткой потасовки на другом конце линии кристально четко зазвучал голос подруги Эйвери:
– Она самая. Иначе твой приятель был бы полным идиотом, если понимаешь, о чем я.
– Пожалуйста, передай трубку Куинну. – Я прикрыл глаза и постарался говорить тихим ровным голосом.
Деб сердито фыркнула, послышался какой-то шум, после чего телефон снова оказался в руках Куинна.
– Я ездил домой к Розенбергу, – признался я.
Куинн усмехнулся:
– Куда ты ездил? Если я не ослышался, брат, то это слишком тупо даже для тебя.
– Знаю, – сказал я, потирая шею и не переставая мерить шагами комнату. – Но он женат. Мне открыла дверь его чертова жена.
– Боже мой! Джош, посуди сам: семья Розенберга – не твое дело. Я люблю тебя, дружище, но ты перешел черту.
– Это он, чтоб его, перешел черту! – рявкнул я.
– Джош, – спокойно сказал Куинн, – ты просто должен доверять Эйвери, и она сама разберется. Ты не можешь контролировать все.
– Знаю.
Мне не хватало кислорода, и я сел, тяжело дыша. Декс ткнул лапой мою ногу.
– Все наладится, – сказал Куинн. – Она, конечно, сейчас сердится, но потом простит. Вот и Деб кивает. Согласна со мной. Эйвери тебя любит.
– Да? – пробормотал я и закрыл лицо руками, не зная, искренне Куинн говорит или просто меня успокаивает.
– Да, старик. Отдохни пока, а завтра все будет не так уж плохо.
Нажав отбой, я поплелся в спальню и прямо в одежде повалился на кровать. Пружины в матрасе заскрипели, в очередной раз напомнив мне об Эйвери. Там, где я сейчас лежал один, мы недавно лежали вдвоем, обнаженные. Я уставился в потолок, молясь о том, чтобы заснуть. Вдруг я посмотрел через открытую дверь в гостиную, и мой взгляд остановился на запертом шкафчике. Я поклялся себе пить только в компании, для развлечения, но сейчас соблазн налакаться и отрубиться был очень велик.
Я сел. Стрелки часов сошлись на цифре «12». Еще раз взглянув на шкафчик, я достал телефон и набрал номер Эйвери. Через несколько секунд включился автоответчик. Я оставил сообщение: «Пожалуйста, перезвони мне. Ругаться я не хочу. Я хочу только… хотя бы извиниться. А там уж поступай как знаешь».
Нажав кнопку разъединения, я посмотрел на часы в десятый раз с того момента, когда Эйвери ушла. Мест, куда она могла отправиться в такое время, было немного. Я взял кошелек и отправился в бар. Отзванивать она мне не собиралась, а я не собирался сидеть сложа руки и ждать. Сказав то, что хотел, я бы отпустил ее от себя на большее расстояние, если ей это было нужно, но отстраниться сам я не мог.