Дул морозный ветер, и я поглубже засунул руки в карманы джинсов. К счастью, на мне был растянутый адидасовский джемпер с капюшоном, в котором Эйвери так любила греться вечерами.
Пройдя через двор, я сел в свою машину и подъехал прямо к «Дыре на углу». Двери открылись и закрылись, впустив в помещение холодный ночной воздух. Батарея задребезжала, силясь восстановить нормальную температуру. Я принялся высматривать в толпе золотисто-медовую голову Эйвери, вспоминая, как мы с ней встретились в этом зале в первый раз. Простояв несколько минут и не найдя ее, я прошел к барной стойке и заказал себе две порции виски с колой.
– Ты грустный, – сказала Джинджер. – Уверен, что тебе стоит пить?
Я на секунду задумался, а потом махнул рукой:
– Лей, не жалей. А то у вас здесь чертова холодина.
Народу в баре было немного, но я, по крайней мере, не сидел один. Этого мне хотелось меньше всего.
Выпив свой коктейль, я поблагодарил Джинджер и ее щедрые руки. Она подалась вперед, прижавшись пышным бюстом к столешнице, и спросила, чем я так огорчен. Отведя глаза в сторону, я ответил, что все именно так, как и должно быть. Мой блестящий пенс перестал приносить удачу. Положив руку на грудь, я почувствовал кожей холод металла и как будто прижал Эйвери к сердцу.
Доставая из кармана телефон, я попросил налить мне еще. Бодрый голос автоответчика: «Вы позвонили Эйвери Джейкобс. Пожалуйста, назовите свое имя и оставьте короткое сообщение. Я вам перезвоню». Я выплеснул в себя содержимое стакана.
После гудка меня прорвало: «Детка, я знаю, ты злишься. Я это заслужил. Заслужил, чтобы ты кричала и бросалась в меня монеткой, но я не заслуживаю того, чтобы меня просто кинули. Я идиот, но могу исправиться и исправлюсь». Я потер ладонью глаз, взял второй стакан и поднес к губам.
– Котик, не убивайся так. – Джинджер покачала головой и наполнила стаканы в третий раз.
– Если ты наклоняешься надо мной, чтобы получить чаевые побольше, то обломись, – пошутил я.
Мой голос прозвучал так, будто язык у меня распух и прилип к нёбу. Кивком поблагодарив Джинджер, я снова выпил. Когда спиртное пробежало по горлу и наполнило тяжестью вены, мое сердце как будто упало, а мысли замедлились. «Я люблю тебя, Эйвери. Ты, может, не понимаешь, что это для меня значит, но это так», – сказал я в телефон и прервал звонок: алкоголь потихоньку брал надо мною верх, а в таком состоянии я мог расстроить Эйвери еще больше.
Толпа собралась небольшая, но мне стало душно: выпив опять, я снял джемпер и бросил на барную стойку. Джинджер, закатив глаза, взяла его и повесила возле себя на крючок.