– Чем ты так обидел бедную девушку? – спросила она, ставя передо мной высокий бокал с водой.
– Что еще за дерьмо?! – буркнул я и, проигнорировав вопрос, с отвращением отодвинул воду.
– Давай-ка не части́. А то я не собираюсь тебя отсюда на закорках выносить.
– Просто сбрось меня в мусорный бак, – пробормотал я, жалея себя.
Напившись, я мог бы, конечно, выплеснуть свою злость, но злиться было не на кого. Виноват я один.
В очередной раз покачав головой и налив мне виски, Джинджер протянула руку:
– Ключи.
– Чего? – Я наморщил нос.
– Ключи! – повторила она более твердо.
Я полез в карман, достал оттуда тринадцать центов, кусок бинта и ключи от машины. Джинджер их забрала. Я благодарственно приподнял стакан, прежде чем его опрокинуть.
Минута мучительно ползла за минутой, а моя девушка все не появлялась. Часа в два я уже собрался выйти из бара на холодную улицу, как вдруг вошел док Роз с самодовольной улыбкой на морде.
Он поздоровался с какими-то типами – видимо, тоже врачами. Они, как и он, были слишком пафосно одеты для такой забегаловки и выглядели глупо. Махнув им рукой, Розенберг уселся на высокий стул с противоположного конца барной стойки и посмотрел на часы, как будто кого-то ждал. Одна половина меня надеялась, что придет та, кого я хотел увидеть, а другая молилась, чтобы подружкой доктора оказалась не она. А то я мог себя не сдержать.
– С тобой все в порядке? – спросила Джинджер.
– Если рядом с этим слизняком сядет Эйвери, – сказал я, сам себя хватая за локоть, – вышвырни меня отсюда, прежде чем я его убью.
– Думаешь, он пришел из-за нее? – Джинджер покосилась на Розенберга.
– Я никуда не тороплюсь. Скоро выясним. Налей-ка еще.
– Джош…
– Налей, говорю.
Джинджер помотала головой и поставила передо мной пустой стакан.
Вечер прошел в угрызениях совести, которые я пыталась заглушить. Сердясь на себя, я твердила: «Мне не с чего терзаться! Я права. Он не должен был наезжать на Розенберга. Я взрослая женщина и могла разрулить все сама. Какого черта он думал?»
Только ведь я ничего не разрулила. Джош сто раз говорил мне, что моя дружба с доктором его беспокоит. Надо было прислушаться. Но он сделал выбор. Он вмешался в мои рабочие дела. Теперь я должна, глядя Розенбергу в глаза, сказать, что я продолжаю встречаться с психом, который ни с того ни с сего ему угрожал?
Я вымыла у себя на кухне три тарелки и пошла в «Джей-Вок». Просмотрев меню, решила, что не хочу есть, и потопала домой. Поднялась по лестнице, захлопнула дверь. Шумно выдохнула, скрестив руки. Лучше бы у меня не было выходного!